Жарко вдвойне
Шрифт:
Ром стал таким тихим и неподвижным, что мне показалось, будто он снова потерял сознание. Его сердце ровно билось, и стук отдавался у меня в груди. Его зрачки превратились в точки, что дало мне понять, как Ром близок к превращению в зверя.
– Ты изменилась, – наконец сказал он.
Я растерянно нахмурила брови:
– Ч-что ты имеешь в виду?
– Прежняя Белл велела бы Мнемомэну убираться ко всем чертям, сказал бы, что обманула его, и он получил за свои поступки по заслугам. А сейчас ты готова встречаться с ним. Работать с ним, с человеком, который
Он был прав. По телу пробежала дрожь, и в душе поселились новые ростки страха. Я всегда полагала, что успех наших отношений зависит от возвращения воспоминаний Рома. Но когда он их лишился, я изменилась и теперь стала совсем другой девушкой, чем неделю назад. Сильнее, жестче, пресыщеннее. А также целеустремленным агентом, который знал, что верные союзники на дороге не валяются.
Понравится ли Рому новая Белл? Кажется, он снова начал влюбляться в меня, но тогда, без памяти, он был другим Ромом.
– Значит ли это то, что я думаю? – внезапно спросил знакомый голос.
Я перевела взгляд на дверь. В проеме стоял ухмыляющийся Таннер.
– Гляжу, брачные игры Вайпер и Кэтмэна снова в разгаре. Жаль, что я потерял надежду и все отменил. Хотя мне и хочется остаться и посмотреть на ваше воссоединение, но вам пора вставать. Нас ждет загадочная задница, которую нужно надрать, и две девы в беде.
Он не назвал Лексис сучкой – прогресс. Наверное, это доказывало, что он обеспокоен – или то, как сильно ему нравится Элейн.
– Закончим разговор позже, – жестко сказал Ром.
Я сумела ответить лишь кивком, так как во рту пересохло.
***
– Все знают план? – спросил Ром.
Мы сидели в черном «хаммере» – я, Ром, Таннер, Элейн, полностью оправившийся Жан-Люк и два агента ПИР, с которыми я прежде не встречалась. Они были братьями (я не совсем понимала, что по этому поводу испытываю, учитывая последнее столкновение с братьями, обладающими сверхъестественными способностями): молодыми, гладко выбритыми и немного заносчивыми. Очевидно, один, Кристиан, мог создавать свет, а другой, Ганс, – тьму. (Да, их фамилия Андерсен, и да, их родители садисты). Джон счел, что их способности пригодятся в нашей миссии.
Было бы здорово, если бы Джон прислал агента, умеющего вселяться в тело и восстанавливать его. Несколько месяцев назад, когда Рома подстрелили, мне бы понадобилось такое умение. А еще я могла бы использовать эту способность на отце. Умела бы укреплять его сердце и не волноваться всякий раз, когда он покупает – и принимает – паленую виагру, что оно остановится. Кто знает, в каком состоянии мы найдем Шерридан и Лексис? Значит, мне понадобится кто-нибудь с целительскими способностями.
Я вздохнула. Серьезно, надо сократить количество поводов для беспокойства. Я думала, у меня получилось. После выздоровления Рома я должна быть на седьмом небе от счастья, но из-за его последней реплики час назад нервы снова натянулись до предела.
И на кой мне Теневые парни? Они лишь обуза, поскольку будут только путаться под ногами.
Пришла
– План? – пророкотал Ром.
– Не умереть, – услужливо вмешался Таннер.
– Оставить личные разборки в машине и делать свое дело, – добавила Элейн.
– Подчиняться всем вашим приказам, – сказал Жан-Люк, – пусть и в корне неверным и способным привести нас к верной смерти.
Услышав его голос, я вспомнила, как вошла в его комнату, и его темные глаза уставились на меня.
– Я по-прежнему тебя люблю, – было первым, что Жан-Люк вымолвил.
– Я не отказываюсь от своих слов, – сказала я ему тогда в точности так же, как говорила Рому. – Как только избавим мир от Осушающей таракашки, начнем ходить на свидания.
– Надеюсь, ты готова к ухаживаниям.
Тогда я улыбнулась ему, но уверена, что только губами.
А сейчас Ром предупредил его:
– Ты нарываешься на смерть.
– Что противоречит плану, – встрял Таннер.
Я потерла виски, пытаясь унять зреющую головную боль, и села на пассажирское сидение рядом с устроившимся за рулем Ромом. Возможно, сейчас в наших отношениях царит полная неразбериха, но я все равно взяла его руку в ладонь и сжала её. Если мне требовался физический контакт – а так и было, – то и Рому он тоже необходим. Ром переплел пальцы с моими, захватив меня в плен.
– Слушайте, ребята, – сказала я. – Вы все знаете, что делать. Поэтому выполняйте свою работу, и неважно, нравитесь вы друг другу или нет. Давайте вернем наших девочек. Живыми, согласно плану.
Мы припарковались в полутора километрах от обнесенной забором фабрики, где держали пленниц – то есть в глухомани, полностью окруженной горами, – и пошли к электрифицированному ограждению. Благодаря присланным Коди фотографиям мы знали, что здание фабрики двухэтажное, и один из этажей находится под землей. А еще знали, что это место хорошо охраняется вооруженными людьми, и поблизости находятся самолеты, готовые в случае опасности эвакуировать Осушающую вонючку. Поэтому нам нужно проникнуть туда незамеченными.
Однажды я перебросила Рома, Таннера и себя через такой забор, вызвав ветер под ногами, который поднял нас на нужную высоту и не слишком аккуратно опустил на землю. На этот раз я не могла провернуть подобный фокус. Так как здесь множество камер наблюдения и вышагивающих по крыше охранников, мы оказались бы прямо на линии огня.
Вдобавок, здесь были стратегически расставлены лампы, рассеивающие ночной мрак. Внезапно я обрадовалась, что с нами Теневые парни. По дороге Ганс окутал нас тьмой, которую не мог рассеять даже направленный свет. Но идти было жутковато, потому что я не видела свою ладонь, даже поднося её вплотную к лицу. По словам Кристиана, он мог бы осветить наш отряд, а снаружи никто бы не этого увидел, но сражение с братской всепоглощающей тьмой полностью истощит его запас сил.