Жаркое-лето-43-го
Шрифт:
Пока орудие перезаряжалось, заработал «ДШК», ему эти стены вполне по силам. Я уже распределил цели, так что пока звучала тревога, тот в спальных комнатах загасил ещё четверых. К счастью, стрелял я довольно точно, больше никто не пострадал. Шести нет, осталось десять, вот с ними труднее. Арта дважды хлопнула, пока разрушая первый этаж пристройки, нужные цели, две красных, и с ними один зелёный, были в подвалах. На этом всё, остальных я из-под земли не достану, поэтому продолжая не обращать внимания на огонь с блокпоста на дороге, там противотанковая пушка была, для моего тяжа они ничто, а арта за ним спряталась, и вот так сдавал назад и начал пятится на максимальном ходу. Больше я не открывал огня ни по кому, хотя две ближайшие батареи уже опустили стволы своих орудий, в семьдесят шесть миллиметров, и лупили по мне. Хорошо фугасами, видимо ничего бронебойного не было. Шороху навёл и ладно. Чуть позже развернувшись, я поспешил убраться отсюда. Вскоре тяж и арта полыхнули, через полчаса от них ничего не останется, даже следов на земле. А я их в реку загнал. Ну и вернулся к фабрике на велосипеде, там и пожар был. Я уже переоделся под простого красноармейца, за спиной «СВТ» с глушителем и оптическим прицелом. А что, убивать цель можно и без помощи бронетехники, такие винтовки тоже подходят. Конкретно эту я выменял на противотанковое ружьё у разведчиков из ГРУ. Они его всё равно спишут.
Глава 16.
«Солдатом
Да уж, все стояли на ушах, пришлось часть пути ползти по-пластунски, замирая, на мне была маскировочная накидка в тон травы. Так добравшись до подходящего травяного холмика, нарёк его своей позицией. Я подготовился, и начал выискивать цели. Хм, только три я в прямой видимости наблюдал, описывали как на них напали, работали следователи. Сюда целый стрелковый батальон нагнали, да танковую роту и полк тяжёлых самоходок «СУ-152», брали округу под контроль, и искали следы куда делась вражеская техника, что обстреляла фабрику и удивительным образом не обратила внимание на блокпост и зенитные батареи, хотя те очень сильно привлекали к себе внимание, колотя снарядами по броне. Тут и тупой догадается, что именно интересовало неизвестных. Тут я отметил, что одна из целей мелькнула в окне второго этажа общежития для разнорабочих, встала в проёме, на миг осветив вспышкой спички своё лицо, а я его знаю, затлела папироска. Это один из следователей. Наведя на огонёк цигарки прицел, я потянул за мягкий спуск, и винтовка ударила прикладом по плечу. Хорошая отдача. Выстрела не услышали и не заметили, цель была одна в комнате. Шума я не боялся, в огне рвались патроны, трассеры летели во все стороны ночного неба, так что прикрытие отличное. Осталось девять, эту цель мне подтвердили. Тут один из тех трёх, что допрашивали, отошёл в сторону, и я воспользовался этим моментом. Выстрел. Попадание в грудь. Этого не заметили, тот растягивая гульфик форменных штанов, отошёл за кучи битых кирпичей. Они и до меня были. Похоже, что фабрику бомбили с воздуха, но кто конкретно, не знаю.
– Чёрт, замигал, - пробормотал я себе под нос.
Да, эта цель была ранена, а видел я, когда тот свалился, только часть плеча и головы с ухом. Прицелившись, выстрелил в плечо, голова, дёрнувшись, показалась больше, и следующая пуля в неё. Готов. Восемь осталось. Половина ликвидирована. Так, тех двоих в подвале завалило, точнее выход завалило, откапывают. Это быстро, время есть. Тут к фабрике завернула кавалькада легковых автомашин, некоторые немецкие, для генералов, «хорьхи», да «мерседесы». Охраняло их шесть пушечных броневиков и две зенитки. Что интересно, в одной из машин была метка рубинового цвета. А на фоне пассажиров-офицеров я рассмотрел генерал-майора, это он светился. Как бы не начальник этого Особого отдела? Без понятия, я его не видел. Ну или руководитель одного из его отделов, для начальства звание маловато, тут генерал-полковник должен командовать, ну край генерал-лейтенант.
– Чёрт, а народу прибавилось, как бы тушки моих пострелянных целей не нашли.
Обнаружили, и довольно быстро, через пару минут. До того как прозвучал сигнал, о том что снайпер работал, по ранам видно, об этом сообщить нужно, я навёл прицел на голову этого генерала, и выстрелил, та разлетелась как арбуз, забрызгав содержимым Рокоссовского, что был тут же. Быстро наводя на другие цели, кроме генерала было в пределах ведомости ещё три, и снял две, гарантия, а вот третий ушёл. Успел залечь, я его не видел. Осталось четыре цели, но дальше всё, работать мне не дадут. Я воспользовался идей фиолетового, вскочил на легковой мотоцикл и умчался. А подумают, что это он снова тут работал. А вскоре и улетел на «Шторьхе», вернувшись медсанбату. Добежав до места, я лёг на травку у деревянной будки нужника, как будто потерял сознание. Вскоре меня обнаружили, один из ранбольных, тот и позвал дежурную медсестру, а та санитарок. Подумали, что от недостатка сил свалился, и отнесли в палатку. Три девушки на носилках, ворочали меня. Я хоть и невысок, для танкиста это нормально, но всё же крепкий. Потом шёпотом ругаясь, те перевалили меня на мою кровать и оставили. Алиби есть. А, от запаха пороха и пота я отмылся в речке, чистым был. И в халате том. С меня его сняли, когда на кровать перекинули, и вернули владельцу. По подслушанному шёпоту было решено, что я ходил до нужника и вот обессилил. Завтра врач будет ругаться, мол, я пока считаюсь тяжёлым. Ходить нельзя.
Проснулся я часам к десяти утра, все ранбольные в палате уже бодрствовали, поприветствовали меня. Изображая слабость, с трудом поднял руку и тоже поздоровался. Даже смог принять сидячее положение. Осмотр уже был, обо мне сообщили, и зашёл врач. Тот отругал меня, за то что вставал ночью, мол, утка под кроватью, обследовал, заставил пописать в баночку, изучая содержимое, повздыхал, сообщив, что госпитализация не требуется, но лежать мне ещё неделю, а то и дней десять. Там видно будет. Назначил процедуры, мази, и ушёл. А мне завтрак принесли. Его оказывается оставили. Так и лежал, два дня слабость демонстрировал, дальше быстро пошёл на поправку, ходить разрешили. Потапов заглянул, внимательно меня изучил, такого жёлто-зелёного, опросил как там в Особом отделе было дело, отдельно, без свидетелей естественно, покивал и ушёл. А вместо него вскоре сотрудник особого Отдела нашей дивизии пришёл. Первым делом взял подписку о не разглашении, посетовав что её раньше было нужно взять. Рассказывать запретил, за что меня взяли и за что избивали. Понимал, что поздно, я всем рассказал, да не по разу, и с новыми подробностями, но ничего не сделать, слухи как лавина расходились от медсанбата. Как меня избивали, выбивая признание, как в соседней землянке особисты насиловали связистку, которая якобы потеряла коды и выбивали куда их дела. В общем, опускал авторитет Особого отдела фронта ниже плинтуса. Причём, рассказывал в основном о себе, о другом так, мимолётно. Дальше слухи пополнялись, множились и расходились. Страшилка вышла неплохой. То, что я пострадавший ни за что, причём арестовали во второй раз, в первый тоже по ложному навету, все уже знали. Особист строгим голосом приказал прекратить распространять заведомо ложные слухи. Нет, он в курсе что так это всё и есть, но порочить честь мундира запрещал. Мол, разрушаем связь между родов войск с службами. Ага, как будто я это начал. В своём управлении пусть порядок наводят. А я мстительный, я мстить буду. Потом тот почти три часа записывал за мной рапорт по действию мангруппы. В подробностях. Ранее почему-то этой информацией не интересовались.
Вот так пять дней, с момента как я поработал с работниками Особого отдела фронта, и прошло. Особо я не торопился, время есть. Мне ведь давали три дня на подготовку и неделю на саму работу. Пять дней прошло, ещё четыре неполных суток остаётся. Что удивительно, особо слухи не ходили о нападении на штаб фронта или Особый отдел фронта. Нет, была информация, что группа немецких окруженцев выскочили на них, но были истреблены без особых потерь. Любопытно там в штабе момент нападения зашифровали. Этой
Это я к тому, что пришло сообщение, с подтверждением выполнения квеста. То, что последнюю четвёрку не я отправил на тот свет, видимо никак не повлияло. А утром следующего дня, естественно этой ночью я не покидал медсанбат, прибыли для награждения представители штаба фронта и командующий нашего добровольческого корпуса, куда и наша дивизия входила. Мне дали капитана, погоны вручили, хотя я был в больничной пижаме, и наградили орденом «Боевого Красного Знамени». Догнал меня всё же. Почти месяц назад меня к нему представили. Хотя, это даже быстро. Наградную книжицу мне тоже дали. Да, под такое дело чуть позже выдали новенькую офицерскую форму моего размера, я лишь чуть-чуть ушил. Орден закрепил, погоны, гвардейский значок. Это новый, мой пропал куда-то, когда переодевали в красноармейское. Намекнули, что награды ещё будут, за действия мангруппы, захват танков и создание плацдарма. Кстати, о действиях мангруппы писалось в газетах, несколько очерков. Меня об этом не опрашивали, так что остаётся версия, что брали интервью у выживших бойцов мангруппы. Хотя после награждения, один военный корреспондент заскакивал. Забежал на минуту, а ушёл через три часа, всё записал по действиям мангруппы. Обещал крепкий более подробный очерк. Я ведь всё как было описывал, с моей позиции.
Дальше, через три дня, после долгого осмотра, меня признали годным к службе. Пусть синяки ещё не сошли, но опухоль давно спала, а синяки не мешают служить. Хотя конечно, как офицера, репутацию попортят. Впрочем, возможно и нет, при контузиях, и не такое бывает. После выписки, всё как-то быстро закрутилось. Для начала, командир дивизии, всё тот же генерал-майор, наградил меня орденом «Отечественной войны» первой степени. Довольно почётная награда, стоит выше «Красной Звезды». Мне его дали за захват концлагеря, с освобождением наших и захват городка рядом. За захват танков, эвакуацию оставшихся узниц и помощь с плацдармом, по совокупности дел, представили к Звезде Героя. Я удивился. Награду утвердили, но отправят меня в Москву, где и будут проходить награждение, когда моя внешность вернётся к подобающему виду. Поэтому меня пока направили работать в штаб дивизии, быстро выяснив, за два дня, что я оказался уникумом, гением штабной работы. Ага как же. Меня вскоре из оперативного штаба перевели на снабжение, мол, я тут нужнее. Стал вторым заместителем. Работы было много, так что неделя пролетела быстро, дальше меня внешне освидетельствовали, выдали новую форму, парадную, и попутным бортом отправили в Москву. Причём, всё довольно точно расписано. На аэродроме ждали. Точнее выдали бумагу, где меня разместят, с адресом. На аэродромном автобусе доехал почти до центра столицы. Дальше дошёл пешком до ведомственной гостиницы автобронетанкового управления, там заселился, при мне только вещмешок с мелочёвкой, номер двухместный, но пока я один, это хорошо. А так как время вечернее, я сразу направился гулять. В парадной форме, при наградах, оружие тоже мне выдали, новый «Наган», уже после госпиталя. Ну и началась веселуха. Снова фиолетовая метка. Ожидала у гостиницы. Да сколько можно?
– Так, судя соположению метки, вход в гостиницу виден просто изумительно. А это значит что?
– бормотал я себе под нос, продолжая прогуливаться по тропинкам парка, что был рядом с гостиницей.
– А это значит, тактической карты у фиолетовой метки нет, можно окончательно в этом убедится. Находит та меня обычными способами, что вызывает немалое восхищение. Или админы подсказывают где я буду, выдавая задание?.. Хм, может быть.
Вообще, этим вечером после прибытия я просто гулял по улицам, купил в киоске «Газ-Вода» сладкое ситро, так тут лимонад яблочный называли, с удовольствием выпил, и поужинал на скамейке. Да горячей итальянской пиццей. Ну и чай потом. Кстати, я хоть пиццу и экономил, но процентов пять уже съел запасов, хотя пока в Риме был, закупил пицц почти восемь сотен, в разных кафе, по десять-двадцать штук брал. В общем, отлично прогулялся, в столице всё спокойно, жители веселы и уверены в будущем, наши уже освободили территории СССР, перешли через границу, чего им печалится? Много мужчин и женщин в военной форме. Вот и сейчас через парк пробежала стайка девушек в форме курсанток училища связи. Те пробегая мимо, бросали на меня заинтересованные любопытные взгляды. Ещё бы, молодой офицер, даже слишком молодой, фронтовик, капитан, орденоносец. Есть на что полюбоваться. Да, я парикмахера городского посетил, тот мне сделал неплохую модельную стрижку, надушив одеколоном. Уже пора было стричься, да вот дотянул до посещения столицы. Не жалею. Хотя парикмахер у нас при штабе дивизии тоже неплох был, только вот стриг единообразно, согласно инструкции. На девушек я не обратил внимания, а стоял и изучал карту. Значит так, фиолетовая метка, судя по положению, разместилась в машине, её окружали три метки оранжевого цвета, бандиты или урки какие, которым плевать на войну и на всё. Однако для моего захвата или ликвидации одной машины мало. Я глянул из-за угла, приметив модель машины, после чего вернулся в парк. Скорее всего там сидят автоматчики. Должен быть ещё стрелок, что проконтролирует работу тех, кто в автомашине. Я стал изучать дама, там меток множество, удивило, что немало оранжевых было, но имелась одна красная. Это уже интересно, разместилась на чердаке дома, из слухового окна которого также открывался отличный вид на вход в гостиницу. Причём, рубиновая метка как раз и была у этого окна.
Потянувшись рукой к кобуре, я отстегнул и откинул клапан, доставая «Наган», после чего покрутив барабан, в пустую седьмую камору вставил патрон. У меня в барабане было не семь патронов, а шесть. Под курком была пустая камора, делал так во избежание случайного выстрела. Так многие делали. При мне не было такого случайного выстрела, но технику безопасности придумали не для усложнения жизни. Раз надо, значит нужно. К слову, кобура у меня крепилась не на ремне, а на ремешках-пассиках. Сейчас такие кобуры носят моряки и лётчики. У армейцев она не прижилась. Почему их носят эти рода войск? А всё просто, у армейцев кобура на ремне, открыто висит, и ничего не мешает извлечь оружие. У лётчиков и моряков тужурки, и чтобы достать оружие, надо задрать тужурку, дотянутся до кобуры и извлечь оружие. Слишком долго, поэтому кобура висит на ремешках ниже тужурки, и рука сразу и спокойно ложится на неё. Вот и у меня кобура висела чуть ниже форменного кителя. А он парадный, ремень сверху не наденешь, он под кителем должен быть. Так что в данном случае такая кобура очень удобна, потому я её и надел перед вылетом в Москву.