Жаркое-лето-43-го
Шрифт:
Я также приобрёл отличный морской катер для отдыха и рыбалки. Внутри две каюты, кают-компания, небольшие камбуз и кладовка. Есть санузел с душевой. На втором этаже отличный зал для отдыха, а на третьем рубка. Тут открытая она. Этот катер и на реках можно использовать. Также две отдельных моторных лодки купил, и повезло найти в продаже небольшой батискаф. Не новый, но после капитального ремонта. На две тысячи метров способен опускаться. Четырёхместный. Я три дня уроки брал для его управления, четыре раза погружались на глубины. Не больше двухсот метров. Выяснилась одна неприятная особенность, у меня был страх глубины о котором ранее я даже не подозревал. Сейчас тот в хранилище. Ну и что ещё я сделал из значимых покупок. Два автодома на базе автобусов. Местного производства, но всё очень качественно. Один небольшой, на вроде нашего «Пазика», второй размером с «Икарус», деньги из сейфа бывшего владельца яхты помогли. Тоже ушли в хранилище. Люблю комфорт, успел оценить пока воевал. Новые автодома, муха не сидела. Потом шесть снегоходов, мощные машинки, к двум сани. Несколько
В Маниле я получил оба самолёта, мне они понравились, причём даже деньги не тратил, обменял на одну «Каталину», на которую владелец обоих машин чуть ли не кипятком писал от восторга. Отдал с пулемётами, на что получил к приобретённым машинам кучу запчастей и моторного масла. Ну и прикупил запас авиационного бензина. Одна машина была «DHC-3», с турбовинтовым двигателем. Машина грузопассажирская, могла брать пять пассажиров и груза ещё на двести килограмм. Нормально так. Дальность полёта полторы тысячи километров, что меня также порадовало. Второй самолёт, это летающая лодка «Бомбардье415» канадской постройки, тоже прошёл недавно полное обслуживание и ремонт, хотя машине четырнадцать лет. Два турбовинтовых мотора, новые недавно поменяли. Дальность две тысячи километров с копейками, потолок, четыре с половиной тысяч метров. Оба самолёта опробовал с опытным инструктором, на обоих за несколько дней часов восемь налетал, набираясь опыта. Ночью убрал в хранилище и следующим днём полетел рейсовым авиалайнером в Индию, в Нью-Дели. Оттуда вылетел на «Каталине» к столице Казахстана, чуть позже сменив летающую лодку на «Шторьх». Алматы встретила довольно холодным колючим ветром, хотя снега и не было. Я как-то на удивление спокойно ночью пересёк границу, на малом шаге движка, когда тот почти не шумел, так удаляясь вглубь территорий. Вот и сел не так и далеко от города. До которого доехал на американском внедорожнике. Местных документов у меня не было, а загранпаспорт из Китая, да ещё фальшивый, тут не котировался. Скорее наоборот, только внимание привлечёт. В общем, решил не рисковать, поэтому я снова сменил внедорожник на двухмоторную «Каталину», да и полетел дальше к центральным областям Советского Союза. Он тут оставался Союзом, никакой Империи не было. Я историю очень хорошо изучил. Пролёт такого самолёта, не маленького размера, хотя и крупным его не назвать, особенно по тем гигантам что сейчас небо рассекают, я думаю не остался незамеченным. Да, я летел на бреющем, выше ста метров не поднимался, однако всё равно засечь могли. Да и люди меня слышали, пусть и ночью летел. Одно давало надежду, я часто менял маршрут, поэтому перехватить было сложно. Однако за одну ночь я всё же благополучно добрался до окрестностей Казани, где и совершил посадку на лёд. Тот трещал, но летающую лодку держал. Я поторопился её заправить, проведя обслуживание, и убрал в хранилище, после чего покатил на снегоходе в сторону Казани. Тут недалеко, километров двадцать будет. Штурманские карты этих мест у меня уже были, пусть и устаревшие на полвека, даже больше, но не заблудился.
А посетить я решил сына Героя Советского Союза, Зиновия Кириллова. Меня до бешенства интересовало, это что за наглецы такие посмели присвоить себе родство со мной? Жёнушку не застал, она одиннадцать лет назад умерла, а сыночек тут проживает, в Казани. И я уверен, сегодня кто-то умрёт. Пулю сынку приготовил. Это первая причина посещении Союза, вторая, добыть пару современных бронемашин. Современных для времён ВОВ, тут можно с баз длительного хранения. Что-то вроде «ИС-3» и «Т-10». Они тут были, хотя в войне уже не принимали участия, позже выпустили, а вот на разных конфликтах в Африке и Ближнем Востоке, вполне. Можно и там поискать, но там они убитые, а тут с хранения надеюсь найти более интересные экземпляры. В общем, один танк и один бронетранспортёр. Желательно плавающий, вроде «БТР-80», они тут были. Чёрт, даже уже «БТР-101» пошли с конвейера, в армию поступают. В общем, что попадётся, то и приберу. Кража понятно, но это на моей совести. Ну и стрелковки разной. Особенно с глушителями желательно. Может что-то вроде «Шилки» найду. Зенитка нужна, пусть будет. Можно конечно и иностранную бронетехнику тиснуть, вот уж где совесть будет молчать, но была надежда что я всё же вернусь в Союз через год, думаю передать им вот эту добычу, чтобы знали куда стремится. Документацию брать не буду. Один раз уже оштрафовали, во второй раз мне такого
Адрес мне известен, советские деньги есть, наменял на юани, на руках полторы тысячи, десять зарплат советского инженера, поэтому я убрал снегоход на окраине, там дошёл до ближайшей автобусной остановки, несмотря на ранее утро, автобусы уже начали ходить, и с одной пересадкой добрался до элитного дома, где и проживал сын Зиновия Кириллова, некий Павел Зиновьевич, не особо известный поэт, член союза писателей. Я малость привлекал внимание, в основном из-за импортной куртки и комбинезона под ней, всё из комплекта зимней одежды «Аляска». Желтые они, плащёвка, но греют отлично, мороза я не различал. На голове шапка, на открытый треух похожая, но из белого меха. Вообще, когда Советский Союз открыл границы, стало и с импортом проще, я не один такой на улице, но наши ателье всё равно кондовые вещи шьют, визуально их сразу видно.
– Вы к кому?
– спросила у меня старушка-консьерж, когда я открыл тугую дверь и прошёл в парадную.
Её наличие меня не удивило, дом-то для элиты, тут и двухэтажные квартиры. Сам дом не новый, двадцать лет уже как стоит, но в основном пожилая номенклатура на пенсии тут проживала, да внуки.
– Я к Павлу Зиновьевичу Кириллову.
– О, вы записаны? Вовремя зашли. Павел Зиновьевич как раз вчера с дачи приехал. Недавно юбилей свой громко праздновал, семьдесят семь лет было. Были там?
– Не довелось. Нет, я не записан, но уверен, что меня с удовольствием примут.
– Как вас представить?
– снимая трубку со стационарного телефона, что стоял на столе, поинтересовалось та.
– Валентин Шестаков. Хочу получить некоторое сведенья по отцу Павла Зиновьевича.
Та стала нажимать на сенсорные кнопки, и когда ей ответили, сообщила обо мне.
– Проходите. Четвёртый этаж, восьмая квартира.
– Благодарю.
Зайдя в один из двух пассажирских лифтов, третий был грузовым, поднялся на четвёртый этаж, и выйдя из лифта, осмотрелся.
– Вы ко мне?
Повернув голову, я с интересом изучил импозантного пожилого седовласого мужчину в халате, но с шейным платком, что позволял поддерживать голову и держать осанку. Тот стоял в дверях квартиры.
– Похоже, что да, - повернувшись, и направившись к хозяину квартиры, подтвердил я.
– Знаете, ваше лицо мне кого-то напоминает. Где-то я вас видел.
– Сыночек, ты что, не узнал папочку?
– подходя, разведя руки, с явным сарказмом и с немалой злостью сказал я.
– Простите?..
– хотел тот что-то сказать, но я уже достал пистолет с глушителем, и ткнул его в лоб.
– Шагай, сыночек. Кто ещё в квартире?
Как оказалось, супруга, на десять лет младше поэта, и младшая дочка, приехавшая погостить на неделю, коей было тридцать семь лет. Всех я собрал в зале и усадил за круглый стол, куртку снял, и убрал пока в хранилище, оставшись в свитере толстой вязки. Хотя и в нём было жарко. А на улице-то минус двадцать три градуса.
Усевшись напротив семьи Кирилловых, ну кроме дочки, та сменила фамилию по мужу, я положил пистолет на стол, и сказал:
– Давайте знакомится. Валентин Шестаков. Я вам краткую свою биографию дам, чтобы вы поняли почему я к вам зашёл. Так получилось, что три года назад меня забросило в прошлое. В сорок первый год, где я и воевал неполный месяц, будучи танкистом. Известный Рейд Храбрых, или Голубой Рейд. Под Минском дело было. Да и по немецким тылам прошёлся неплохо, сокрушив несколько аэродромов. Это был первый заброс, я там погиб, но вернулся в будущее. Потом был второй заброс, и я воевал в сорок втором, летом, особенно румынам надавал люлей. Терпеть их не могу. Ну и в Африке помогал Роммелю. Задание такое получил. И снова погиб, под бомбами. Как раз после того как спас старшего сына Сталина и генерала Карбышева из концлагеря. И был сорок третий. Провоевал недолго под своими данными, меня начали искать советские спецслужбы, поэтому я сменил документы, благо меня омолодили на шесть лет. Внешность изменилась. А получил документы Зиновия Кириллова. Полностью выдуманный персонаж этой сказки. Повоевал отлично, как я считаю, но меня перевели на штабную работу, что мне не понравилось, поэтому инсценировал свою гибель, якобы утонул, на форме оставил копии наград, один польский ювелир сделал. Настоящие сохранил, они при мне. Меня снова убили, вернулся сюда, в будущее, и я в шоке. Вместо моей комфортабельной квартиры в Москве, жены-немки, и двух дочерей, любимой работы, я оказался на зоне. Выяснилось, что местный Валентин Шестаков обвинён в убийстве. Взорвал там кого-то. Мне плевать кого, это не я сделал. Поэтому бежал. Вы даже не представляете в каком я был шоке, когда выяснил что произошло невозможное, какая-то шала*а, записала на меня своего ублюдка.
При этом показал широким жестом на хозяина квартиры.
– Но, ведь могло… - робко начала дочка хозяина квартиры.
– Не могло!
– резко ответил я той.
– Во всех перемещениях я страдал одним недугом, полной несостоятельностью как мужчина. Думаете меня это радовало? Это возвращаясь я навёрстывал упущенное, а там, на войне, мой инструмент висел на полшестого и работать физически не мог. В общем, я в бешенстве, и решил разобраться кто смог так нагло, на меня чужого ребёнка повестить.