Жаркое-лето-43-го
Шрифт:
– Ну чё разорался?
– поморщился я, сволочь, такое настроение испортил.
– Езжай куда ехал.
Я покосился в сторону, там метрах в ста трое бойцов из охраны дачи стояло, делало вид что курило, а сами на меня поглядывали, но не подходили, явно имея такой приказ. Просто наблюдали. А тут этот генерал. От моих слов тот как краб выпучил глаза, лицо покраснело, явно задохнувшись от возмущения, и начался новый ор, тот ещё и за кобуру хватался. Ха-ха, которой у генерала не было. Видать по привычке пугает. Однако меня довести смог. Все мимо проехали, включая несколько легковых автомобилей, все всё
– Наводчики!
– заорал я.
– Здесь вражеские агент в генеральской форме! Навести орудия и уничтожить! Огонь по готовности!
Генерал явно струхнул, когда синхронно, башни, стволы у которых были повёрнуты вперёд, начали со скрипом поворачиваться. В его сторону. Шофёр генерала благоразумно машину не покидал. А скрип хорошо был слышен, движки-то заглушены. Пообещав мне устроить проблемы, тот сел в машину и «мерс» мигом скрылся в воротах дачи. Охрана пропустила без проблем. Чем-то этот хрен на политруков схож, с таким же гонором. Не из Политуправления ли он? А так вроде свой, изумрудным светом горел на карте. Не успел один уехать, башни я повернул как было, как рядом ещё две машины остановилось. В этот раз уже на патриотичных «эмках» передвигались.
– О, Берия? Слышь, Берия, пиво будешь?
Нарком без удивления смотрел на меня, ясно что доложили, да и опознали меня. Тот уже покинул заднее сиденье первой из трёх машин, встав у открытой двери.
– Пиво? Пиво буду.
А вот я удивился его согласию. Как-то не вязалось с этим кавказцем. Они же вроде вина свои благородные пьют, ну край водку. А тут пиво. Однако удивление удивлением, но спрыгнув на разворочённый гусеницами тяжёлых танков асфальт, встав у надгусеничной полки, та столик замещала, и стал доставать кружки с пивом, у меня их около сотни полных, плюс два десятка бочек с этим отличным напитком. Как попробовал в Риме именно этот сорт, Баварский, так и влюбился, купил сколько мог. Если хочу больше, нужно в Германию. Мне так объяснили. К слову, и это пиво немецкое, хотя готовил его гражданин Италии, немец по происхождению, на своей небольшой пивоварне рядом с Римом. Лучше бы пиво варили, чем на нас войной лезть. В общем, семь кружек достал, по числу офицеров, плюс разной закуски.
– Товарищи офицеры, угощайтесь.
Берия кивнул, давая добро, явно в доверие ко мне хотел войти, мы же с ним продегустировав пиво, пол кружки высосали, тому особенно понравились закуски из Белоруссии, а я хамон пробовал, вот и поинтересовался:
– Так значит ты Шестаков? Молодо выглядишь. Или всё же Кириллов?
– Раскопали значит? И Шестаков я, и Кириллов.
– То, что товарищу Сталину помог, это большое спасибо.
– Ну а что, шесть дней назад получил задание предотвратить нападение, пять дней бил бандитов в лесах Украины, и вот вылетел сюда. Где дача не знаю, пришлось вот следить за кортежем. Дождался появления бандитов и занялся уничтожением. Всё просто.
– Просто да не просто. Малиновский сообщил, что ты из будущего, те бумаги и уставы что ему дал, внимательно изучены, но информации всё равно мало.
– А что, тот старлей не сообщил про игру?
– Что за старлей?
– Где-то три недели назад, пересекал Австрию на трофейном «мессере», так меня пара «яков» сбила. Так
– Мне не докладывали. Кто такой?
– А я знаю? Старлей какой-то. К слову, медаль ГСС имел, с моим самолётом, двадцать три сбитых. В тылу советских войск мы друг друга сбили, до передовой километров шестьдесят было.
– Перескажи, что сообщил.
– Чую времени мало, от лётчика всё и узнаете. Мне вообще нельзя с вами встречаться, я многим рискую. Вон, специально пивом залился, типа, по пьяни не считается, а я уже хорошо наклюкался. Да и пообщаться нам больше не светит. Меня же к вам летом всегда закидывает, а как видите, война явно зимой или скорее весной сорок четвёртого закончится. В общем, слушайте…
Я сообщил итоги войны, последствия и что дальше будет. Слушал тот внимательно, изредка задавая интересующие его вопросы. Другие офицеры нам не мешали и с видным удовольствием угощались, явно не опасаясь возможной отравы. Приятно такое доверие. Так я кратко информацию выдал, но это ещё не всё, вопросов хватало. Вот Берия и уточнил:
– Почему вы уничтожаете наших граждан?
– Это которых? Когда я своих бью, специально или случайно, у меня кожа в голубой цвет окрашивается. Наказание такое.
– Я про Западную Украину.
– Бандиты же?
– Без постановления суда они такие же граждане, имеющие все права.
– И то что по лесам сидят и нападают на других граждан Союза, это вам игры в песочнице? Знаете, многого я от вас ожидал, но что вы такой… доброхот, никак подумать бы не смог. Удивили. Только не волнуйтесь, уничтожал я действительно бандитов. У меня есть возможность определять где враг. К слову, сюда направляются подкрепление на девяти грузовиках, скоро из-за поворота появятся, так в четвертой машине сидит враг.
– Как вы это поняли?
– Свои помечены цветом, изумрудным, нейтралы оранжевые, а враги всегда красные. Насыщенный рубиновый цвет.
– Проверим.
Берия отошёл к своим и приказал оставить четвёртую машину, приказать командиру построить людей. Есть подозрение, что там враг, поэтому пусть будут настороже. А когда колонна прошла, четвёртую машин действительно остановили на обочине, я и сообщил:
– Командир в кабине и горит красным.
С ним начали работать трое, тот дёрнулся к оружию, спеленали и уже кололи жёстко, отпустив бойцов с машиной. А Берия, что за этим внимательно наблюдал, прямо спросил:
– Почему немцам в Африке помогал?
– И японцам у Панамского канала. Всё у того лётчика, все ответы…
Это последнее, что я помнил, потому что моя голова разлетелась на куски. А стрелял тот самый лейтенант НКВД, из остановленной машины. Тот что горел красным. Причём, стрелял тот из двуствольного пистолета, что был в рукаве, в Берию, но один из бойцов охраны, дёрнул руку. Пуля, явно разрывная, попала в меня. И вот, как показал опыт, не хотелось бы повторять, всё же аптечка не спасает. Парней жаль, Берия им за такой косяк, оружие прохлопали, непросто пистоны вставит, фейерверки. А у меня игра подошла к концу.