Жаркое лето Хазара (сборник)
Шрифт:
— Тогда отчего у тебя заболело сердце? — упрямо твердила она, как врач желая узнать причины его недомогания.
На этот раз вместо отца голос подала мать Тоты:
— Ты же знаешь своего отца, дочка. Если ему что-то не по душе, он обязательно пойдет до конца.
А потом она рассказала, что сегодня перед полуднем в поселке появилось три-четыре незнакомца.
Старик в это время сидел на лавочке возле калитки, дышал свежим воздухом и созерцал окружающую природу.
Увидев незнакомых людей, разгуливавших по дачному поселку, он решил, что они ищут чей-то дом.
Старик
Незнакомые люди и прежде появлялись в этом поселке, особенно вне купального сезона: кто-то искал чей-то дом, а кто-то просто хотел пару-тройку дней отдохнуть в тишине.
Судя по одежде, эти люди были из числа небедных. Они были в соболиных шапках и модных пальто, пошитых в Европе, Турции. И только один из них был одет простенько, да и на голове у него была плоская кепка.
В центре группы стоял полноватый человек невысокого роста, он, словно дирижер оркестра, размахивая руками, показывал то на одну сторону поселка, то на другую и при этом что-то говорил. Другой, размахивая руками в воздухе, словно проводя по морю границу, чувствуя себя хозяином всей земли, чем-то распоряжался.
Старик подошел к ним и поздоровался, в надежде, что это поможет завязать разговор и все выяснить. Незнакомцам появление старика явно было не по душе, они окинули его недовольным взглядом.
"А этот откуда вылез?" — читалось в их глазах, когда они перекидывались друг с другом взглядами.
И лишь один из стоявших, худощавый сероглазый мужчина, что-то записывавший на листке бумаги, поднял голову и с достоинством ответил на приветствие старика.
Старик, хоть и не был с ним близко знаком, знал этого парня, знал, что он работает в хякимлике, занимает небольшую должность.
Старик встречал его на всяких мероприятиях, куда приглашали и его, на День Победы или еще какое-то мероприятие. Его работа называлась "мальчик на побегушках", он выполнял всякие поручения. Двое других старику были незнакомы. Оба были хорошо одеты, вид у них был уверенный, как у людей, приближенных к властным структурам. Тот, что с усиками, говорил по-туркменски с сильным акцентом, зато второй, крепко сбитый мужик, больше похожий на перса, говорил на чистейшем туркменском языке.
По их виду и поведению старик определил, что это не простые смертные, не обыватели, а те, про которых в народе говорят, что они после распада страны разбогатевшие, сами же они предпочитают называть себя "новыми туркменами", которым все дозволено, ибо они на то имеют право и деньги.
Это-то старик понял, другое ему было непонятно: почему эти состоятельные люди бродят по этому поселку, когда совсем рядом поднялись корпуса отличных домов отдыха!
Старику пока еще было неведомо, что один из присутствующих намерен купить участок побережья, выстроить на нем большой дом отдыха и распоряжаться им по своему усмотрению. Он, конечно, знал, что в нынешних условиях, при так называемых рыночных отношениях, государственное имущество в мгновенье ока переходит в частные руки, что все продается и покупается, но он даже мысли не мог допустить, что когда-нибудь это ударит и по нему.
Старик
— Сынок, кто эти люди, которые находятся рядом с тобой? Или это землемеры?
Знакомый парень молчал, не зная, как ответить на вопрос старика. Молча, посмотрел по сторонам, сглотнул слюну.
Въедливый старик в конце концов разозлил говорившего в это время Аннова, и он поспешил ответить вместо парня:
— Вот что, дед, если ты шел мимо, так и иди своей дорогой!
Тебе-то какое дело? Чего ты суешь свой нос, куда тебя не просят? — он потребовал, чтобы старик как можно скорее убирался прочь, потом повернулся к стоявшим и продолжил речь.
Старику не понравился тон этого высокомерного человека.
— Это почему же это не мое дело? Кто вас знает, может, вы воры, что-то тут вынюхиваете? Таких, как вы, в последнее время слишком много развелось. Еще как это мое дело!
Претензии старика еще больше разозлили Аннова. Сам того не заметив, он вспылил:
— Эй, старый, хватит болтать, убирайся вон! Даже если эта земля была твоей, теперь она моя! Тебе какое дело, как я по своей земле хожу?!
— Как это — твоя земля? — потрясенно спросил старик.
— А вот так! Через два-три месяца увидишь, как. Ты отсюда уберешься со своим барахлом, а мы тут развернем гигантскую стройку.
Видя, что слова его словно молнией поразили старика, Аннов самодовольно улыбнулся.
Чтобы продолжить разговор подальше от старика, эти люди направились в сторону моря, тогда старик подозвал к себе знакомого парня и спросил:
— Скажи, сынок, кто эти люди и что им надо?
— Эти люди — бизнесмены, они приехали сюда, чтобы построить на побережье свой пансионат. У них, отец, есть договоренность с хякимом{5} города.
— Какая такая договоренность? Если это не государственное строительство, то кто имеет право лишать живущих здесь людей собственности и на месте их домов строить другую собственность?
— Не знаю, — знакомый парень пожал плечами. А потом, чтобы было понятно, что спор здесь неуместен, добавил: — Этот человек то ли друг хякима, то ли его односельчанин, короче, близкий ему человек. Так что у них есть от него разрешение выбрать на берегу моря участок для строительства!
Старик растерялся, он пережил неприятное чувство, будто у него уже отбирают его дом и разоряют его родное гнездо. И тогда он обратился к знакомому парню с просьбой:
— Сынок, а ты не мог бы увести этих людей куда-нибудь подальше от нас, берег-то огромный, им другого места что ли не нашлось? Пусть строят себе, сколько хотят, но почему обязательно на месте наших домов?
Ответ парня был коротким:
— Отец, этот вопрос большие люди решают, а мы всего лишь мальчики на побегушках. Мне сказали, чтобы я привез их и показал им этот поселок, я и выполнил данное мне поручение, — парень пытался объяснить старику, что от него ничего не зависит, не хотел, чтобы тот на него обижался.