Жатва душ. Остров мертвых

Сугралинов Данияр

Пристыдил его, в общем, а он усовестился, даже начал настаивать, что сам впустит зомбяков в маяк, но не преуспел.

Решив вопрос, легли спать. Засопел, постанывая, Макс, захрапел Сергеич. Рядом со мной ворочалась Маша. Во сне она закинула ногу мне на живот, обхватила рукой и так и пролежала до утра. Пахло от нее как-то по-детски — молоком и печеньками.

Я же остался на стреме — на случай, если твари сообразят, что можно влезть в иллюминатор. Впрочем, даже если это случится, шансы выжить были: лестница-то одна, и она узкая. А мы на стратегической, так

сказать, высоте.

Всю ночь лил дождь, а снаружи бесновались зомби. Когда небо немного посветлело, стало ясно, что можно было и не тянуть: солнце так и не выглянуло из-за туч. Проклятый сезон дождей!

Пока остальные спали, я принялся резать брезент на лоскуты, а затем, поглядывая на Макса, «активность» которого снизилась до тридцати семи процентов, — сплетать лоскуты в веревки.

Потом проснулся Сергеич, запихнул аспирин в рот бредящего Макса, залил водой и заставил проглотить.

Мы уставились на парня, который никак не мог очнуться. Особенно суетился Сергеич, хлопал его по щекам, приговаривая:

— Давай, боец! Очнись, Сокол! Земля на связи! Прием!

Маша, зевая во весь рот, принялась собирать вещи в пакет, а я — мастерить монтажную люльку для Макса, пустив в дело плед, который нашел в бунгало. Решил, что он будет чем-то вроде корзины.

— Е-ма, уже утро… — раздался за моей спиной сиплый голос Макса.

— Утро, утро, — проворчал Сергеич. — Как самочувствие, боец?

— Норм…

Поймав Кроша, я протянул его Максу, который следил за моими манипуляциями разинув рот.

— Позаботься о нем, ладно? А то мало ли…

— Братан, ты так говоришь, словно сдохнуть собрался, — даже в таком состоянии он пытался шутить. — Делов-то — спуститься, открыть дверь и снова подняться…

Еще раз проверив веревку из лоскутов на прочность, я спросил его:

— Удержаться сможешь?

— Куда я денусь. И вообще, рано мне помирать! Вы… вы же мне теперь как семья! Но круче… — Его голос дрогнул. Макс отвернулся, пробурчав себе под нос: — Не дождетесь…

В горле встал ком. Ну а как иначе? Сбрасывать балласт? Идти по головам, когда нас и так мало осталось? Ну уж нет. Только так, сплотившись, можно выиграть этот бой. Мысли были героически-пафосные, потому я промолчал. Окинул взглядом потрепанный отряд.

— Готовы? — Мрачное молчание и долбежка зомби внизу были мне ответом. — Тогда давайте проговорим, кто, что и когда делает…

Глава 31. Жги, господь!

От запаха бензина, уже щедро разлитого Сергеичем по полу и хламу, чесалось в носу.

Оставалась самая ответственная часть плана: открыть двери, впустить зомби в маяк и некоторое время сдерживать их на лестнице. Среди бездушных были тошноплюи, потому из фанеры, найденной внизу, и реек я соорудил два хлипких щита, которые обмотал брезентом. Система их так и назвала: «Хлипкий щит из фанеры, деревянных реек и брезента». Параметр защиты у обоих щитов равнялся тридцати пяти единицам. Один я взял с собой, второй оставил наверху.

Лицо прикрыл влажным платком, ведь мне

предстояло сдерживать зомби, когда уже начнется пожар и повалит дым. Нам бы еще одного человека в помощь, но, увы, в наличии только умирающий Макс, которого Сергеичу надо спустить вниз. Маше тоже предстояло выполнить важное дело — запереть дверь, когда бездушные набьются в маяк.

Ступенька. Еще ступенька. Оставалось десять. Я прислушался к себе: нога зажила и не болела, сердце билось ровно, но пальцы, сжимавшие биту, подрагивали. Глянул наверх — три пары глаз следили за мной.

— Приготовьтесь, народ! — крикнул я и продолжил спуск.

У двери замешкался, дрогнул от того, что за ней происходило: почуяв меня, бездушные активизировались. Они утробно заурчали, кто-то заверещал, здоровяки остервенело заколотили в дверь.

Крошечный ломик, который обнаружился в инструментах Сергеича, я вставил между створками и приготовился бить. Посмотрел наверх и крикнул:

— Готовы?

— О-о-ы! — звонко отозвалась Маша.

— Повтори! — крикнул я.

— Готовы!

— Понял!

Сосчитав до пяти, я с размаху приложился битой по ломику. Хрустнул, ломаясь, язычок замка. Я потянулся к ручке, но не стал сразу открывать, глянул на лестницу и оценил дистанцию — два с половиной метра. Два с половиной спасительных метра.

Вдох. Выдох. С богом! Надавил на ручку — и рванул к лестнице!

С бульканьем и клекотом зомби ломанулись в мышеловку. Я полез вверх по лестнице и, поднявшись метра на три, оглянулся: зомби перли внутрь толпой и, снося друг друга с ног, набивались в будущий крематорий.

— Поехали! — скомандовал я, натягивая влажный платок на лицо. — Макс, приготовься!

Вверху зазвенело стекло — наверное, Маша выбралась наружу и полезла вниз.

Первым вслед за мной на лестницу устремился здоровяк третьего уровня, за ним — тощая голая старуха, похожая на ведьму. Другие бездушные скопились под лестницей, запрокинув уродливые головы.

— Жгу! — крикнул Макс сверху.

— Рано! — отозвался я с середины лестницы.

Дверь внизу все еще была распахнута, но ждать я не мог — амбал, полезший следом, уже почти догнал. Я врезал битой ему по черепу, урод отпрянул, но не отцепился — отвалился, только когда получил ногой по кисти, державшей ступеньку, и одновременно каблуком по морде. Сбив старуху-ведьму, он полетел вниз.

Маша должна была уже спуститься и… Есть! Дверь внизу закрылась, капкан захлопнулся!

— Макс, давай! Жги, господь! — заорал я, надеясь, что Макс не отключился. С шипением мимо пролетел горящий фитиль, и я в каком-то исступлении прокричал: — Здесь уже ничего не исправить! Получайте Содом и Гоморру, бездушные!

В спину дохнуло пламя, снизу повалил дым, и я ускорился. Когда до башенки осталась треть лестницы, меня схватили за ногу. Прижав биту к ступеням и держа в зубах картонный щит, я повис на руках и пнул схватившего не глядя. Лупил до тех пор, пока зомби не отвалился, но следовавший за ним толстяк удержался и, издавая утробное урчание, упорно полез ко мне.