Жатва
Шрифт:
– В общих чертах. Правда, я так и не уловил смысла этой игры. Неужели всё только ради того, чтобы потешить любопытство и развеять скуку у таких, как вы?
– Смысл… – усмехнулся демон. – По мне, так существование смертных вообще лишено смысла. Вы населяете сотни миров. Мелкие, многочисленные и никчемные, будто тля. Плодитесь и вымираете, строите империи и разрушаете их. И всё это столь мимолётно и скоротечно… Порой ваши цивилизации стираются без следа. И когда в том же самом мире спустя пару миллионов лет возникает новый разумный вид, он
Он выжидающе посмотрел на меня, будто и правда ожидал услышать ответ. Выдержав паузу, ответил сам.
– Возможно, всё это – часть отбора. Нужно, чтобы миллиарды и миллиарды смертных рождались и умирали в этом непрекращающемся водовороте. Чтобы малая часть из них смогла добраться до Лабиринта Великой ткачихи. И пройдя его… стать чем-то большим. Что-то вроде перехода от гусеницы к бабочке.
– Красивая теория, – поразмыслив, ответил я. – И сильно отличается от религий, которые бытовали в моем мире. У нас всё же между людьми и богами всегда была огромная пропасть. Даже в языческих верованиях смертные лишь поклонялись богам, но не помышляли стать ими.
– Большинство религий придумывается самими смертными, – фыркнул Козлоногий. – Для того, чтобы управлять другими смертными. Некоторые культы, правда, образуются после реальных контактов смертных с обитателями Заарума или Паутины. Но это куда реже. Да и в этом случае вымыслов и домыслов в них куда больше, чем правды.
– Не удивлён.
– Просто смертные верят в то, во что хотят верить. Или во что им выгодно верить. Но Лабиринт – не миф. Он существует, и ты можешь в этом убедиться.
– Вы с Эреш так настойчиво пытаетесь затянуть меня туда, – проворчал я. – Это выглядит подозрительно. И не сходится с вашей теорией. Если доступ к Лабиринту – такая честь для любого смертного и сулит ему такие радужные перспективы, то почему сразу два могущественных демона проявляют такой интерес к моей скромной персоне? С этой вашей игрой что-то не так, я угадал?
– Начинаю понимать, чем ты разозлил Эреш, – рассмеялся козлоногий. – У Владычицы перекрестков наверняка взыграла гордыня, и она не стала даже обсуждать с тобой эту тему.
– А вы? Станете?
Энки задумчиво покачал ногой, глядя куда-то вправо и вверх – туда, где в проеме недостроенного потолочного перекрытия виднелся кусок неба с тающими перед рассветом звёздами.
– Я всегда был куда ближе к смертным, – наконец, ответил он. – Так что куда лучше понимаю вас. Что ж, скажу как есть. Лабиринт пришел в запустение. Эреш, наверное, тоже упоминала об этом. Началось с того, что новых Ныряльщиков стало рождаться всё меньше и меньше. А потом они и вовсе перестали появляться.
– А те, что уже были?
– Их число неумолимо сокращалось. Так сказать, естественным путём. Кто-то гиб в Лабиринте, кто-то – за его пределами. Кто-то просто покидал игру, посчитав, что добился всего, чего хотел. Увы, для некоторых предел мечтаний – это превратиться
Он презрительно фыркнул, явно вспомнив о каком-то конкретном случае.
– Но почему Ныряльщиков больше нет? Из-за того, что арраны почти вымерли?
– Думаю, дело даже не в этом. Крах арранов – скорее следствие, чем причина. Боюсь, что… – он вдруг перешёл на шёпот, будто сам ужаснулся тому, что произносит это вслух. – Что-то случилось с самой Великой ткачихой. Её творения ещё живут, но сама она давно никак себя не проявляла.
– И вы не можете проверить, в чем дело? Как-то выйти с ней на связь?
– Не могу, – неохотно отозвался Энки. – Как ни тяжело это признавать, но даже у таких, как я и Эреш есть пределы возможностей. Однако адхва-га, дошедший до центральных областей Лабиринта, может вступить в контакт с самой Майей.
– И вы ожидаете, что это сделаю я?
– Не обязательно. Ты – лишь нить, потянув за которую, можно попробовать размотать клубок. Естественным путем попасть в Лабиринт могут только прирожденные Ныряльщики. Однако есть и другой способ. Небольшая лазейка…
Он раскрыл ладонь. На ней лежали несколько каменных фишек, похожих на костяшки домино, только шестиугольной формы. Подобные раскладывала на столе Эреш.
– Это камни Лабиринта. Добыть их можно только там, но использовать их может любой смертный. В том числе есть и камни, дающие проход в Лабиринт. Держи. Считай это своей наградой за задание Эреш.
Я с некоторым сомнением принял дар. Камни оказались куда тяжелее, чем я ожидал, и очень приятными на ощупь. Увесистые гладкие пластинки сухо постукивали друг о друга со звуком, похожим на столкновения бильярдных шаров. Пять штук. Четыре одинаковых, с вырезанной на лицевой части руной, похожей не то на букву Л, не то на греческую «пи». Пятая – другая. Отличается даже по цвету камня, из которого сделана, а руна на ней похожа на квадрат.
Касания к этим камням вызывали странное чувство. Будто в руках у тебя что-то живое, пульсирующее, готовое моментально раскрыться, засветиться, выплескивая наружу целый мир. Как сундучок со сказками в старом советском мультике.
– Что означают эти руны? Я не знаю этого языка.
– Это и не требуется. Просто подержи в руке один из камней и сосредоточься. Понимание придёт само.
Я взял тот, что с квадратной руной, потер его пальцами, как монету. Перед глазами вдруг вспыхнуло довольно реалистичное видение, изображающее человека, вытаскивающего из воздуха увесистый кошель, а потом снова прячущий его, будто фокусник. Что-то подобное и сам Козлоногий проделывал с бутылкой.
– Камень снаряжения. Называется «Сума фокусника», – пояснил демон. – По сути – карман, содержимое которого прячется в Изнанке. Незаменимая вещь для Ныряльщика. Помещенные в Суму предметы невозможно отнять, украсть, потерять…