Жаворонок
Шрифт:
— Я пошлю записку Керслейку. Нет, отправлюсь к нему верхом. Это недалеко. Не хочется доверять секреты бумаге.
Еще один способ ее избегать?
— У вас нет тайного кода? — поддразнила она его.
— У меня есть, у него наверняка тоже. К сожалению, мы с ним об этом не договорились.
Стивен не переставал ее удивлять.
— Можно эту поездку отложить ненадолго? — спросила Лаура. — Солнце сияет, а мне неловко выходить без сопровождения. Мы могли бы погулять, потом поесть.
— Безусловно.
Солнце приятно грело, ветер был слабым, воздух соленым. Лауре трудно было сдерживать свое восхищение, изображая из себя нездоровую ворчливую леди. Она с удовольствием рассматривала в бинокль парусники, направлявшиеся на восток вдоль пролива.
— Скоро они остановятся в Портсмуте или направятся в Лондон. Когда плывешь на таком корабле, кажется, будто паришь в небе.
— Можно попросить одного из рыбаков взять нас с собой, — сказал Стивен и добавил: — Когда-нибудь.
На обратном пути они встречали людей, которых уже знали.
— Мне действительно пора уезжать. Скоро некоторым из местных жителей мое лицо примелькается так, что они узнают его и без грима.
— Это верно.
Они немного поели за ленчем, и Стивен встал.
— Тут всего три мили, так что я не буду отсутствовать долго. Я немного беспокоюсь, оставляя тебя одну.
— У меня есть пистолет, ты не забыл?
— И ты умеешь им пользоваться, я помню. Но не поступай опрометчиво, мне бы не хотелось, вернувшись, обнаружить твой труп.
— А мне — получить твой, так что езжай осторожно. Ведь дорога идет вдоль скал.
Стивен улыбнулся:
— Ладно. Но не я остаюсь в обществе бандитов.
— Сомневаюсь, что окажусь в их обществе. Но ни за что не упущу возможности увидеть Г.Г. При этом буду весьма осторожна.
Стивен тяжело вздохнул.
— Очень надеюсь на это. — Он привлек ее к себе, быстро поцеловал и вышел.
Глядя в окно, она видела, как он на лошади, которую, видимо, нанял у Топема, выехал со двора. Лошадь была не такой красивой, как та, на которой он отправился из Колдфорта, но ей все равно доставляло удовольствие смотреть на него.
Как только он исчез из виду, Лаура прошла в свою спальню, достала пистолет, положила в небольшую сумочку и взяла ее с собой.
Из-за стены не доносилось ни звука. Лаура уже хотела уйти, как вдруг услышала грохот. Выстрел? Нет, не похоже. Больше напоминает удар молотка по столу.
Лаура выглянула в коридор и увидела Фарука.
— О, мистер Фарук! — воскликнула Лаура, прижав руку к груди. — Мне показалось, я слышала выстрел. Ничего не случилось?
— Какой выстрел, мадам?
— Может быть, сильный удар? Он донесся из комнаты капитана Дайера.
— Я просто убил таракана ботинком моего хозяина.
— Понимаю, — пробормотала Лаура. — Извините меня.
— Нет, мадам, это вы меня извините за беспокойство.
Безупречно вежливый, он поклонился и направился к лестнице.
Лаура долго смотрела ему вслед. Акцент у него был гораздо сильнее, чем когда он разговаривал в комнате. Зачем это ему? Чтобы отвести от себя подозрения? Англичане всегда считали иностранцев глупее себя. Как же узнать правду?
Она прошла по коридору и постучала в первую дверь. Никакого ответа. Возможно, Фаруку заплатили и он совершил свое страшное преступление?
Не переставая стучать, Лаура кричала:
— Алло! Капитан Дайер? У вас все в порядке? О Боже, Боже, что делать?
Если он там, если жив, то должен откликнуться. Вдруг она услышала какой-то шорох.
Замок щелкнул, дверь чуть-чуть приоткрылась.
— Что вам угодно? — прошептал бледный молодой человек.
Глава 36
Это не был Генри Гардейн. Никто его не ранил. Он действительно оказался калекой и держался за дверь, чтобы не упасть.
Лаура поддержала его:
— Дорогой сэр, простите меня, пожалуйста. Разрешите, я помогу вам дойти до стула.
Стул стоял у стола, на котором были разложены карты для пасьянса.
— Еще раз прошу прощения за то, что заставила вас подняться со стула, сэр, — совершенно искренне произнесла Лаура, когда они дошли до стола и он смог на него опереться. — Я так забеспокоилась, потому что услышала такой громкий звук.
Молодой человек опустился на стул, поморщившись от боли.
Он был совсем молод. Гораздо моложе Генри Гардейна. Да и тип совершенно другой. Генри в двадцать был стройным, но не хрупким. У обоих были каштановые волосы, но у Г.Г. посветлее, цвета темного меда, и очень курчавые. Глаза синие, как летнее небо, в отличие от Гардейнов, у которых глаза были темные. А на портрете — черные. Художник мог кое-что изменить, но не до такой степени.
Дайер уселся поудобнее на стуле и опять скривился от боли.
— Простите, если шум обеспокоил вас, мадам. Это Фарук убил таракана. Он их не терпит.
Голос его звучал взволнованно, видно было, что он нервничает. Лаура не могла понять почему, ведь он был участником заговора. Он смог открыть дверь изнутри, значит, не был заперт. Может быть, он опасался наказания? Интуиция подсказала Лауре, что он нуждается в защите.
Она попыталась проанализировать увиденное.
Молодой человек говорил на хорошем английском, но не на том, на котором говорят аристократы. Она даже уловила у него едва заметный акцент. С виду он не был похож на военного офицера. Но война может изменить человека.