Жажда любви
Шрифт:
Пиа улыбнулась:
— С Катринкой всегда так. Репортеры просто липнут к ней!
— Я знаю, — ответил Кристиан, не раз становившийся свидетелем того, какой интерес вызывает у окружающих его мать.
После первого отборочного забега Кристиан, Пиа и Мартин отправились на хоккей, а Катринка с Марком пошли к участку, зарезервированному для спортсменов-олимпийцев, чтобы Катринка могла поискать там старых друзей из чешской команды. Стоило ей только подойти к ограждению, как кто-то позвал ее. Взглянув вверх, она увидела высокого мужчину
— Владислав, ты! — воскликнула она по-чешски. — Глазам своим не верю.
Владислав Элиас и она были когда-то любовниками после того, как она разошлась с Миреком Бартошем. Он был одним из ведущих лыжников мужской сборной команды.
— Ты теперь тренер?
— Dobr'y den, Катринка. Очень рад тебя видеть. Да, да, я теперь тренирую. Пошли, ты должна встретиться со всеми.
Он представил ее спортсменам. Стоя среди них, разговаривая на своем родном языке, Катринка была ошеломлена нахлынувшими воспоминаниями и снова почувствовала себя девочкой, чьей величайшей мечтой были Олимпийские игры. Именно во время подготовки к Олимпийским играм она отказалась от своей мечты и сбежала в Швейцарию, чтобы найти сына.
— Я хорошо помню, — рассказывал Владислав юным лыжникам, — ее безумный побег в Церматт. Об этом говорили целый месяц. Какой сумасшедшей она была и какой храброй!
Кто-то из спортсменов захотел узнать, вернулась бы она в Чехословакию, чтобы жить на родине. Катринка объяснила, что последние два года она регулярно приезжает в Прагу, но она вышла замуж за американца и, по вполне понятной причине, Нью-Йорк останется ее домом.
— Прага слишком мелкий пруд для такой крупной рыбы, — этот голос часто снился Катринке в кошмарных снах. Она обернулась и увидела белесую, почти бесцветную женщину с тусклыми глазами и волосами, пронизанными сединой.
— Здравствуй, Илона, — проговорила она.
Илона Лукански — главная соперница Катринки и ее единственный враг еще с детских лет, когда они обе состояли в одном лыжном клубе. Илона отличалась редкой мстительностью, она была способна на все, лишь бы только выиграть или понизить шанс своей соперницы на успех.
— Ты тоже тренируешь? — спросила Катринка.
— О да, — подтвердила Илона, прижимаясь к Владиславу.
«Невероятно! Он женился на ней!», — подумала Катринка. Интерес, проявляемый Владиславом к Илоне, всегда вызывал у Катринки ревность. Трудно было поверить, что он влюбился в нее настолько, чтобы жениться. Впрочем, возможно, способность Илоны приносить несчастья распространялась не на всех.
Они подходили к небольшому ресторану близ Рон Пойнт, когда Катринка заметила колоритную пару в мехах, медленно пробирающуюся сквозь толпу.
— Посмотри, — указала она Марку, — вон Жан-Клод Жиллетт! Какой приятный сюрприз! Как дела?
— Катринка! — Мужчина повернулся к ней с широкой улыбкой. — Брак пошел тебе на пользу, дорогая, ты отлично выглядишь.
— Как я рада тебя видеть! — Жан-Клод почти не изменился, если не считать нескольких седых прядей в пышных волосах.
— Поздравляю, Марк! — сказал Жан-Клод,
Катринка с любопытством повернулась к его спутнице. Конечно, это была не Элен, жена Жан-Клода. Перед ней была миловидная миниатюрная брюнетка, которая вполне могла оказаться младшей сестрой Элен… или ее дочерью.
— Разрешите представить вам Теодору Папастратос, сокращенно — Tea, — произнес Жан-Клод, обнимая свою спутницу за талию.
— Добрый день, — вежливо сказала Tea с легким акцентом. — Очень рада познакомиться с вами, так много о вас слышала.
— А я — о вас! — отозвалась Катринка, протягивая женщине руку и удивляясь, каким слабым оказалось ее рукопожатие. Tea Папастратос была известной наездницей и владелицей Торобредских конюшен в Англии и Соединенных Штатах. Ее нежные руки запросто усмиряли необъезженных жеребцов и ловко управляли делами ее фирмы по производству оливкового масла.
Чуть позже, сидя за столиком в ресторане, Катринка стала гадать, что затевает Жан-Клод. Ни к кому из своих прежних пассий, даже к Натали, в самый расцвет их романа, он не относился с такой предусмотрительностью и таким вниманием.
— Ну зачем тебе нужны вторые апартаменты? — спросил Жан-Клод с горячностью.
Tea пожала плечами. У нее уже была большая квартира на Вандомской площади в Париже, но она собиралась приобрести еще одну, поблизости. Помимо этого, она обладала квартирой на Пятой авеню в Нью-Йорке, большой конефермой в Кентукки, еще одной в графстве Беркшир и, конечно, фамильным поместьем на острове Корфу.
— Недвижимость — не самое лучшее вложение капитала, — заметил Марк.
— Да, это не приносит немедленной прибыли. Но я говорю совсем о другом. В долгосрочном плане это самое хорошее помещение капитала. Квартира на Вандомской площади никогда не останется невостребованной.
— Как и любая красивая женщина! — воскликнул Жан-Клод, поднося руку Tea к губам.
— Именно, — проговорила Tea с еле заметной улыбкой.
— И как вы будете ее использовать? — спросила Катринка, которая знала толк в покупке жилых помещений. — Там, наверное, нужен ремонт?
— Ремонт?
Усмешка Tea ясно давала понять, что она считает этот вопрос неуместным. Она была очень избалованной особой. Родители выполняли все ее пожелания по первому требованию. Она считала себя центром Вселенной и не собиралась любезничать с окружающими, если они ей не нравились, а Марк и Катринка казались ей чужими, странными людьми.
— Об этом я тебе и толкую! — заговорил Жан-Клод, относясь к капризам Tea, как к выходкам маленького ребенка.
— Обставив квартиру, вы сдадите ее в аренду? — спросил Марк, чтобы поддержать разговор.
— Аренду? О, нет, вовсе нет. Я планирую объединить обе квартиры.
— Там всего двенадцать комнат, — сухо добавил Жан-Клод.
— Когда я принимаю гостей, мне могут потребоваться пятьдесят, — пояснила Tea.
— Tea дает потрясающие вечера, — заявил Жан-Клод. — Бизнесмены, политики, писатели, художники. Прямо — салон Второй Империи. Вы обязательно должны прийти, когда окажетесь в Париже.