Жажда мести

Гуд Екатерина

— Мне нужно больше времени, — Камилла умоляюще посмотрела на повелителя Тьмы.

— Об этом не может быть и речи! Договор есть договор, и менять его условия я не в силах! — голос повелителя был непреклонен

— Но я еще не встретила Рэймонда Коула!

— Разве? — в этот момент Темный Лорд поднял руку, и нежно касаясь кончиками пальцев лица девушки, убрал ее черные пряди с правой половины лица и заправил их за ухо. В этом месте Камилла ощутила покалывание, а потом резкую боль, молнией пробежавшую от прикосновения повелителя по всему лицу. Девушка зажмурилась от невыносимой боли, а когда распахнула глаза, не могла понять, где она.

Камилла лежала на чем-то довольно уютном и теплом, по крайней мере она не чувствовала под собой стылой земли,

как это часто бывало во время ночевок в степи. Рядом весело потрескивал огонь в костре, освещая пространство вокруг и жадно поглощая скудный запас дров. Над костром висело несколько котелков, в которых шумно булькало вкусно пахнущее варево. От этого запаха в животе у девушки голод запел грустную песню. Точно, она же почти ничего не ела сегодня, вдохновленная погоней. Вокруг костра сидели и двигались темные фигуры, закутанные в плащи, Камилла не могла сказать навскидку сколько, два, может три десятка. До ушей девушки наряду с негромкой мужской речью доносились странные звуки, она не могла понять, что это. Громкое ворчание и утробное порыкивание каких-то животных или это продолжала свирепствовать буря? И только тут она поняла, что буря стихла, и дождь больше не проливался на землю как из дырявого ведра. А перед ней на корточках, протянув руку к ее лицу, сидел мужчина. От него волнами исходило спокойствие, уверенность и любопытство, он аккуратно касался ее лица там, где до этого во сне касался Темный Лорд. И от этого прикосновения она проснулась. Теперь она окончательно все вспомнила и поняла. Погоня, буря, проливной дождь, разбушевавшийся ручей и страж на виверне, который ее спас. Она пыталась рассмотреть внимательнее мужчину перед собой, но это было почти невозможно. Он сидел спиной к костру, и его лицо оставалось в густой тени.

— Очнулся? — громоподобный бас послышался сбоку, и на Камиллу с интересом уставился огромный мужик. — Ты отчаянный пацан, раз полез в бешеную воду.

И только тут Камилла поняла, что мужчина перед ней продолжает убирать мокрые волосы, осторожно касаясь ее лица подушечками пальцев. И от каждого прикосновения она ощущала неприятные покалывания. Резким движение правой руки навзничь она отвела от себя чужую руку. Привычным движением головы она собиралась вернуть спасительную завесу из волос на место, но как назло мокрые волосы не хотели ее слушаться.

— Осторожнее парень, здесь никто не хочет тебя обидеть, — приятный голос с хрипотцой принадлежал незнакомцу перед ней. — Эй, Диего, принеси чистой воды, бинты, что-нибудь из одежды и поесть.

Когда мужчина отдавал приказания неизвестному ей Диего, он развернулся в пол оборота, открывая профиль для мягкого света костра. Высокий открытый лоб, прямой острый нос, довольно тонкие губы и упрямый подбородок, покрытые густой растительностью. В полутьме сверкнули зеленые глаза. Она не сразу узнала его. Десять лет сильно изменили его. Из еще почти мальчишки он превратился в сурового война. Через открытый лоб пролегла суровая складка. По-детски открытый взгляд превратился в пронзительный, смотрящий из-под сдвинутых густых бровей. Всегда улыбающийся рот, делавший его лицо открытым, добрым, оброс бородой, усами и сжался в суровую тонкую линию. По-юношески растрепанные, все время торчащие жесткие волосы сильно отросли и были перехвачены кожаным шнурком на затылке в низкий хвост. И голос даже не показался ей знакомым.

И все же это он, Рэймонд Коул. Ошибки быть не может. Волна жгучей злости и ненависти поднялась с самого дна ее души и всепожирающим огнем охватила все внутри, необузданная ярость затмила глаза. Она вскочила на ноги и попыталась выхватить свой меч из ножен на перевязи, но его не оказалось на месте, собственно как и самой перевязи.

От Рэймонда не укрылся жест мальчишки в поисках оружия, он нахмурился и еще внимательнее посмотрел на парня перед собой. Совсем юный, на вид не старше пятнадцати лет, невысокий, худощавый, оружия при нем нет, но поза говорила о том, что он готов дать отпор даже ценой собственной жизни. С прямых черных волос едва доходящих до

плеч стекали капли, волосы налипли на лицо, но казалось, что парня это совсем не смущало. На бледном лице было две особенности, приковывающие взгляд: это огромный шрам, пересекающий правую щеку от брови до самого подбородка и карие глаза, горящие такой ненавистью, которую казалось странно встретить в столь юном возрасте. Рэймонд не меняя позы, продолжал рассматривать юнца, лишь слегка наклонив голову к плечу. Что-то в этом пареньке казалось ему знакомым, где-то он уже видел такую же воинственную позу, и глаза, полные такой же ненависти, но никак не мог вспомнить, где. Ниточка воспоминаний вилась, вилась, но ускользала от него, как только он собирался потянуть за нее. Тряхнув головой, Рэймонд отогнал ненужные размышления, сейчас есть более насущные проблемы.

— Парень, тебе нечего бояться. Я уже сказал, тебя никто не тронет. Мы отряд стражей. С нами ты в безопасности, — как можно мягче произнес Рэймонд, ему еще истерик тут не хватало.

Парень хмуро оглядел лагерь из-под насупленных бровей.

— Эй, ты что немой, дружок, или глухой? Иди сюда, не обидим, тебе говорят, — в разговор вмешался великан. Его панибрацкое обращение немного отрезвило Кэлла. Она не может сейчас наброситься на Рэймонда, во-первых, появилось это дурацкое условие, без соблюдения которого душа ее отца останется заложницей во Тьме навечно, а во-вторых, у нее просто нет ни единого шанса достать предателя в центре его лагеря перед всеми его стражами.

— Я не глухой, — всё, что она смогла из себя выдавить, не отрывая яростного взгляда от капитана стражей.

— И, очевидно, не немой, — с веселой улыбкой гоготнул огромный грубиян.

Весь лагерь, казалось, отложил свои дела и с интересом наблюдал за развивающейся сценой. В этот момент около Рэймонда как из-под земли возник мужчина средних лет, невысокий, но мощный. Он был без плаща и черный кожаный китель с расстегнутыми пуговицами несильно скрывал мускулистую фигуру. В руках он держал какие-то вещи, фляжкуи ароматно пахнущую плошку. По видимому это и был Диего.

— Иди сюда, парень, надо обработать и перевязать твои раны. Потом ты сможешь переодеться и поесть, — Рэймонд внимательно посмотрел на Камиллу.

— Раны? — она никак не могла понять, о чем он говорил. До безумного погружения в ручей на ней не было ран.

— Раны у тебя на плечах. От когтей виверна. Прости, но это был единственный способ тебя спасти. Я подумал, что пара синяков и царапин не такая уж большая плата за жизнь, — голос его был спокойный, успокаивающий.

— Это ты меня вытащил из потока? — внутри у Камиллы все оборвалось. Нет, нет, нет, кто угодно, только не он.

— Наш капитан, не раздумывая, бросился тебя спасать, мы и понять ничего не успели. Какого темного тебя потащило в этот ручей в бурю? — великан возвышался уже рядом в Камиллой, огромный как гора, она ему едва доставала до плеча. Бледно-голубые глаза смотрели на нее, изучая. Не дождавшись ответа, помощник капитана положил свою огромную ладонь на плечо Камилле и тихонько подтолкнул ближе к костру.

— Садись, уже, в ногах правды нет. Надо заняться твоими царапинами, — Вэн приземлился прямо на голую землю. Своей огромной ручищей похлопал по месту рядом с собой, накрытому шерстяным плащом. Рэймонд сел напротив и продолжал пристально разглядывать гостя.

— Царапинами я займусь позже сам, мне не нужна ничья помощь, — Камилла призвала всю свою храбрость, главное чтобы ее голос не задрожал. — А вот поесть я бы не отказался, если не возражаете.

И протянула руку к дымящейся плошке, стоявшей в стороне. Она старалась вести себя дерзко и нахально, так ей казалось легче справиться с волнением и страхом.

— Как тебя зовут? — в ответ на свой вопрос Рэймонд получил очередной свирепый взгляд. На Вэна парнишка смотрел скорее с опаской, на остальных с интересом, и только на него с нескрываемой ненавистью. Странно. Он готов был поклясться, что никогда не видел этого пацана раньше, и все-таки что-то неуловимо знакомое было в его облике.