Жажда мести

Гуд Екатерина

— Не обстоятельства, а твой родной брат, — гость внимательно посмотрел на Азарела, поморщившегося при этих словах. — Ты знаешь, что он погиб, и на троне сидит твой племянник? Ты можешь вернуться домой и вступить на престол по праву крови.

— Довольно! — резко прервал его Темный Лорд и порывисто встал с трона, отчего его длинная темная коса удала за спину. — Ты за этим здесь? Соблазнять меня короной? Я уже давно пережил ее потерю и не хочу опять окунаться в пучину грязи, интриг, заговоров и переворотов. Если это всё…

— Нет, меня просили довести до тебя информацию о возможности вернуться. Но я здесь не за этим, — гость смиренно склонил голову, но уходить не торопился. — Между твоими «детьми» назревает война. Как мы поняли, ты не вмешиваешься в их распри.

Но сейчас мы просим тебя вмешаться.

— Вы? Просите? Меня? — удивление Азареля было так велико, что он даже не стал его скрывать.

— Да.

— Кто «вы» и почему, позволь узнать?

— Сделку с дикими заключил глава моей семьи — мой дядя. Он жаждет власти, славы и почета, желает стоять за троном и быть советником Властелина. Беда в том, что за помощь диким он потребовал души всех погибших в этой войне.

— Хмм… — и брови Темного Лорда красноречиво взметнулись вверх.

— Да, мы знаем, что ты, Темный Лорд — повелитель душ. А эти души принадлежат твоему миру, и только ты можешь ими распоряжаться. Но мой дядя ослеплен своей будущей властью и не желает видеть очевидного. Он уже вступил в сговор с младшими демонами из других семей, они должны перейти в твой мир в ночь завершения полного оборота Ночной Звезды и помочь нам собрать свою дань.

— И что смущает тебя?

— То, что ты и раньше был одним из самых могущественных демонов, и по силе уступал разве что своему отцу, и твой брат не смог бы превзойти тебя в честном бою. А теперь ты в мире, который принял тебя и подчинился тебе, здесь тебе нет равных и не будет. Как только мы начнем жать, ты или убьешь нас, или выбросишь вон.

— А ты не глуп. Но что тебе за беда, если я выкину или убью пару демонов, ты-то можешь хоть сейчас вернуться домой?

— Да, но когда всё раскроется перед правителем, нашу семью за такой просчет казнят, всю, без разбору. И всех кто, вступил в сговор против воли глав своих семей тоже. Я не хочу умирать и потерять свою семью из-за сумасшедших фантазий дяди.

— Даже если я помогу, ваша семья все равно попадет под суд.

— Нет, в нашей семье уже давно пора менять главу, мы займемся этим. Это будет нашим оправданием на великом суде.

— Возможно. Но почему вы не можете решить все сейчас, до нападения? — Азарель внимательно посмотрел на Морула и вопросительно изогнул бровь.

— Потому что дяде везде видятся заговоры против него…

— Ну, в чем-то он прав.

— Он окружил себя низшими демонами-приспешниками и одураченными славой молодыми демонами из других семей, сейчас к нему не подобраться. Свою волю и приказы семье он передает через посредников. Но в ночь оборота он обязательно явится лично собирать жатву, и мы с братьями будем ждать его здесь. Низшие демоны не смогут пройти в твой мир, а ты должен остановить остальных. Азарел, я говорю от имени своей семьи и высших семей, члены которых обманом втянуты в сговор, помоги нам и проси взамен всё, что угодно, — безразличие и отрешенность, свойственные демонам исчезли из его голоса, Темный Лорд уловил просительные нотки.

— Я не думал, что наш разговор доставит мне столько удовольствия. Но этим ты меня просто рассмешил, — развернувшись он направился к трону, но остановился на полдороге и продолжилчерез плечо. — Я помогу вам и своим детям, и мне ничего от вас не надо.

— Но все демоны заключают сделки, эта наша суть! — окрыленный таким исходом возразил гость.

— Я больше не демон, с тех пор как покинул дом и обрел его здесь. А теперь располагайся, будь гостем, мне надо поговорить с одной из душ.

— С моей проводницей? Но ведь она не совсем душа?

— Ты понял? Это похвально, — легкая улыбка тронула тонкие упрямые губы. — Но это не твое дело.

— Ты все-таки не так беспристрастен, как хочешь казаться и вмешиваешься в судьбы людей.

— У каждого свои слабости, а сейчас извини меня.

В ту секунду как фигуру Лорда Тьмы охватил черный вихрь и рассеял без следа, на его месте появился небольшой столик из черного оникса тончайшей ручной работы. Демон подошел к столику вплотную и провел по его гладкой прохладной поверхности

рукой, на столешнице черный минерал пересекали молочно-белые и золотисто-коричные линии, сливаясь и расходясь, образуя причудливый рисунок. На столике стоял серебряный поднос, уставленный всевозможными фруктами и вином.

— Угощайся, гость, — прозвучал под сводами мощный голос хозяина.

«Азарел даже в изгнании не утратил любви к роскоши и комфорту. И эффектам» подумал Морул, отщипывая темную виноградинку от веточки.

Камилла бродила во Тьме. Огромное царство не мертвых, но и не живых. Анфилада изысканных комнат, тонущих во Тьме и состоящих из Тьмы, освещенных нежным серебряным сиянием. И десятки тысяч душ, одни приходят после смерти и тут же возвращаются назад, родиться и жить новой жизнью. Кто-то сразу направляется к Свету. Другие же за свои грехи, как Орик, или по какой-либо другой причине, как она, будут служить здесь в телесных оболочках. Мыслить, помнить, страдать. Третьи, как ее отец и защитники крепости будут находиться в свите Темного Лорда в виде безвольного и безмолвного призрака с пустыми глазами. Они ничего не видят и ничего не чувствуют, они не ответят, если к ним обратиться. Десять лет день за днем Камилла видела тень своего отца рядом, но не могла даже взять его за руку. Закончив все дела, она приходила к трону, садилась на пол около его бесплотного духа и плакала часами. Было ужасно больно, быть рядом и вместе с тем так далеко.

И вот сейчас прогуливаясь по Дворцу Тьмы, Камилла забрела в парадную залу, где за роскошным троном стояла вечная свита Темного Лорда, и одним из многих был Виктор Клементе. Привычно заныло сердце, комок подкатил к горлу, и защипало глаза от горьких слез. Но что-то изменилось. Осталась боль потери, сожаление от того, что случилось, но чего не должно было произойти, но не было желания причинить боль Рэймонду, бросая обвинения в лицо. Она не могла, но искала ему оправдания в его поступке. Вот так всего за несколько дней десятилетняя ненависть и презрение уступили место старой привязанности. А как же Дони? Образ красивого тонкого и звонкого юноши встал перед глазами. Странно, что Камилла никогда не интересовалась его душой, ведь где как не во владениях Темного Лорда можно было что-то узнать о ней. Теперь нет смысла сожалеть об этом. Любила ли его Камилла? Да, любила. Но это была первая, юношеская любовь, с милым очарованием заблуждения и идеализации возлюбленного. Был ли Дони так благороден, как ей казалось? Был ли он бесстрашен и добр, отважен и храбр? Достоин ее любви? Возможно. Но теперь Кэлл не была в этом так уверена, как раньше. Сейчас, глядя на призрак отца, она внезапно поняла, что не хочет быть здесь, а хочет вернуться в тот мир, где есть свет, дружба и любовь. Её любовь. Сейчас с ужасом она поняла, что влюбилась в Рэя, и осознание этого вызвало такую бурю чувств в ее душе, что стало трудно дышать, а слезы против воли покатились по щекам. Даже не стараясь сделать что-либо, чтобы изменить ее мнение, он сначала поколебал ее ненависть, дальше удивил, затем заставил себя уважать, а потом влюбил в себя. Это не правильно, преступно, любить предателя, того, кто убил отца и виновен в смертях ее друзей и знакомых. Камилле надо было срочно взять себя в руки. Задушить растущую в душе любовь и выполнить то, ради чего она десять лет служила Тьме, выполнить условия клятвы на крови. И тогда отец и все, погибшие в ту страшную ночь сторожевые отправятся к Свету или на перерождение. А она привыкла страдать, у нее будет целая вечность во Тьме, чтобы подумать обо всем.

— Я так и думал, что найду тебя здесь, — тишину разрезал громкий голос Темного Лорда, а затем из маленького смерча родилась его высокая темная фигура.

— Простите меня, милорд, я готова понести любое наказание, — резко развернувшись на голос и присев на колено, проговорила она, пытаясь скрыть мокрые дорожки от слез под черными прядями.

— Встань, дитя. Ты набралась у Орика дурных манер. Я никогда не требовал от тебя падать ниц. Простого поклона всегда было вполне достаточно, — резким щелчком пальцев он поднял Кэлл перед собой. — Я не понимаю, о каком наказании ты говоришь?