Жажда/water
Шрифт:
Когда она на минуту замерла, неподвижность позволила Драко заметить, что его все еще тошнит. Его могло вырвать прямо на нее. Это было почти смешно.
– Как ты думаешь, почему меня рвало, Грейнджер?
Она слабо помотала головой.
– Меня рвало из-за тебя, - выдохнул он ей в лицо. Она чуть-чуть отвернулась.
– Тебя и твоей отвратительной, тошнотворно-омерзительно скверной, полной-грязи-и-вони-крови.
Гермиона
Драко рассмеялся.
– Ведь теперь ты не захочешь поцеловать меня, правда, Грейнджер?
Никогда, беззвучно завопила она. Никогда, никогда.
– Убирайся, - пробормотала она, извиваясь под его тяжестью. Но она была в ловушке, придавленная его телом, чувствуя синхронное сокращение мускулов.
– Я сказала, убирайся, Малфой!
– голос прозвучал громче, страх...
... Он мог бы попробовать этот страх на вкус...
... Страх, бьющийся в ее голосе. Целиком поглотивший ее.
Мерлин, пожалуйста, Гарри, Рон... помогите.
Она не будет умолять его. Придется справиться самой. Заставить его отпустить ее. Спровоцировать. Разорвать этого ублюдка в клочки, к чертовой матери. Она неплохо умела управлять людьми. Слова были ее друзьями.
– Тогда вперед, - выдохнула она.
– Делай то, что собираешься, Малфой.
– Голос напряженный, нарочито сдержанный, глаза немного влажные. Слезы. Нет. Пожалуйста, только не слезы.
– Давай покончим с этим.
– Зачем ты здесь?
– Чего ждешь?
Губы Драко вздрогнули.
– Я здесь, - прошептала она, - Здесь, под тобой. И ничего не могу сделать. Разве это, черт возьми, не великолепно?
Лицо Драко разгладилось.
– Давай, Малфой, будь мужчиной. Будь...
Рука Драко выпустила ее плечо и двинулась к лицу. Она замолчала, задохнувшись посередине фразы. Пытаясь восстановить дыхание. Подавить мелкие резкие вздохи предвкушения. Жаркого страха.
– Малфой, - нахмурилась она, - Что?..
– Тссс.
– И медленно, так страшно медленно, Драко провел костяшками пальцев по уголку ее рта. Оглушающее прикосновение.
– Ты помнишь мой язык, Грейнджер?
– пробормотал он, - Когда ложишься ночью в постель?
– Под одеяло.
– Наверняка это возбуждает тебя так, что ты становишься мокрой.
Его мозг как будто взорвался. Он перестал понимать слова.
Гермиона едва дышала.
–
Нет.
По щеке скатилась слеза. Шепот перешел в рыдание.
– Плачешь, - прорычал Драко, наклоняясь и проводя языком по ее щеке. Слеза исчезла.
Гермиона опять начала вырываться, и он схватил ее за плечи, чтобы удержать.
– Не надо, Грейнджер. Я так хочу, блин, я не могу...
– Он не договорил.
Раньше бы Драко не заметил. В любом случае, не так, как сейчас. Ее губы стали влажными. Покраснели, припухли, были великолепно и сладко готовыми для него. Так полны крови. Горячей, кипящей, грязной крови. Он не мог оторвать от них глаз.
– Что я делаю?
– спросил он вслух.
Гермиона, дрожа, начала открывать рот, чтобы ответить. Губы зашевелились, и на миллисекунду задержались вместе, перед тем, как раскрыться, пропустить ее великолепный язык. Влажные. Полнокровные. Открытые. Как они ощущались на языке? Он не помнил. Она ошибалась, он не мог вспомнить ее вкус. И это убивало его, бл*.
– Поцелуй меня еще раз.
Слова были как пепел на его языке. Ножи. Сырое тухлое мясо, которое он не мог удержать. Вдруг все, что он планировал, рассеялось как дым. А он остался. Опустошенный. Слова эхом отдавались внутри.
С Гермионой творилось что-то странное. Опять это чувство. Она почти могла ощутить кислоту его рта. И это разъедало сердце.
А Драко повторил:
– Поцелуй меня.
Гермиона заплакала.
В этот раз сильнее. Но так же беззвучно. Слезы текли, а все остальное осталось. Почему он вызывает такие чувства? Ей хотелось, чтобы он ушел. Оставил ее в покое. Мерлин, просто оставил в покое, чтобы утонуть в этом чувстве-одной-просто-пожалуйста. Уйди.
– Слезь с меня, - пробормотала она, отталкивая его из последних сил.
Если бы в этот момент она попробовала угадать, что будет дальше, то ошиблась бы. Малфой оторвался от нее и отвалился в сторону, сильно ударившись спиной о стену. Все за одну секунду. Победа.
Гермиона видела, как он сползает по стене, свесив голову, скользкие светлые волосы упали на мутные холодные глаза. С ней еще никогда такого не было: таких сильных эмоций, так быстро сменяющих друг друга. Злость. Потом жалость. Столько острой, мерзкой жалости, что она не могла даже смотреть на него. Он был на полу. На полу, у ее ног. И она не слышала его дыхания.