Жажда жизни
Шрифт:
— Я не алкоголик, — огрызаюсь я. — У меня есть проблемы, но это не одна из них.
Она смотрит на меня с осторожностью.
— Ладно. Оставим это… пока. — Она кладет ручку на журнал, лежащий на ее коленях, и смотрит на меня.
Ее красные губы медленно размыкаются, и я могу думать только о том, как размазываю эту помаду по ее рту поцелуем.
— Наше время почти подошло к концу. Первый сеанс всегда короткий. В следующий раз у нас для разговоров будет целый час.
Я знаю, что бы я предпочел делать с ней шестьдесят минут, и это не включало в себя
Но она лучшая, а мне нужно стать лучше.
— Есть ли у тебя что-то такое, о чем ты хотел бы поговорить, прежде чем закончится наш сеанс? Мысли или чувства, о которых мне следует знать?
Я хочу трахнуть тебя.
— Нет. А вообще есть. — Я чешу нос. — Мне нужно вернуться на трассу к январю, самое крайнее к середине января, чтобы я смог подготовиться к старту Гран-при в марте.
Она кладет журнал и ручку на стол и бросает взгляд на настенный календарь, на котором значится нынешний месяц — ноябрь.
— У нас три месяца. В крайнем случае, три с половиной.
— Невозможно? — Слабая часть меня хотела, чтобы она ответила утвердительно, чтобы у моей трусости было оправдание. Я борюсь с этим.
— Нет. Мне нравятся испытания. — Ее губы сложились в мягкую улыбку, заставляя меня улыбнуться. — Но это означает интенсивное лечение. Мне нужно видеться с тобой по меньшей мере три раза в неделю. Готов к этому?
Я разгибаю пальцы, которые сжимались в кулаки.
— Готов.
— Хорошо. — Она соединяет ладони, как в хлопке, и поднимается с кресла. — Моя секретарша Сэйди свяжется с тобой завтра, чтобы занести в расписание твои приемы. Будем вносить их группами для интенсивного лечения.
— Ладно.
— Итак, увидимся через несколько дней, Леандро, и сможем начать твое возвращение на гоночную трассу.
Я следую за ней до двери, рассматривая ее качающуюся во время ходьбы попку. Она направилась к другой двери, не через которую я вошел.
— Это дверь на выход, — поясняет она. — Мои пациенты всегда выходят не через ту дверь, через которую вошли, потому что следующий уже может ожидать встречи. Большинство людей предпочитают анонимность, которую, как я понимаю, предпочел бы и ты.
Она придерживает для меня дверь открытой, предлагая выйти.
Я поворачиваюсь к ней лицом.
— Это не может просочиться в прессу, — говорю я ей.
Она улыбается мне с другой стороны дверного проема.
— Все, что ты скажешь мне в этой комнате, не выйдет за ее пределы. Здесь ты в безопасности.
Я киваю ей.
— Хорошо. Ну, увидимся через пару дней.
Разворачиваясь, я слышу звук закрывающейся за мной двери, и сбегаю вниз по лестнице. Внизу я выхожу за дверь, которая выводит меня на улицу.
Дыша свежим, промозглым воздухом, я пробегаюсь рукой по волосам.
Затем из кармана достаю телефон и набираю номер.
Я даже не даю ему возможности заговорить. Только слышу оповещение об ответе на звонок и начинаю говорить:
— Какого черта ты не сказал мне, что она выглядит вот так? —
— И тебе привет. И кто выглядит вот так? — В его голосе слышится насмешка.
Ублюдок.
— Ты знаешь, о ком я говорю — о докторе Харрис, мудак. — Мой член начинает твердеть от одной лишь мысли о ней.
Иисусе. Кто я такой, черт подери? Подросток, у которого встает на привлекательную женщину?
Кого я обманываю? Она не привлекательная. Она великолепная.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Перестань корчить дебила. Ты знаешь, о чем я говорю. Может, ты и подкаблучник и восхищаешься Энди, но ты узнаешь горячую цыпочку, если увидишь ее. Мог бы предупредить меня.
— Прости, но эта мысль даже не закралась мне в голову. Да, она хорошо выглядит, но не в моем вкусе. Я и подумать не мог, что ты захочешь ее трахнуть. А вообще, забудь об этом. Сейчас ты набросишься на кого угодно, так что, на самом деле, моим предупреждением было, когда я сказал, что она женщина.
— Смешно, членоголовый.
— Мне нравится, когда ты говоришь мне грязные словечки.
— Отвали.
Он громко рассмеялся.
— Если не говорить о твоем желании трахнуть доктора Харрис, как все прошло? Энди она помогла сильно.
— Да, она хороша. Мне кажется.
— Как думаешь, она может тебе помочь?
— Она сказала, что может. — Только если я раньше не трахну ее и не испорчу все к хренам собачьим.
Глава вторая
РАДУЯСЬ, ЧТО УЖЕ ДОМА, я открываю входную дверь с коробкой пиццы в руке.
— Я дома, — кричу я.
— На кухне, — кричит в ответ Кит.
Сбрасывая туфли, я иду на кухню.
Кит и любовь всей моей жизни, Джетт — мой маленький мальчик, который больше не маленький — сидят вокруг стола, играют в карты.
— Привет, дорогой. — Я целую Джетта в макушку и кладу пиццу на стол.
— Привет, мам. Хороший день? — Он улыбается мне.
— Да. Хороший, но долгий.
— Слишком много работаешь.
Нежно потрепав его волосы, я обращаю внимание, что перед Китом на столе стоит пиво, а у Джетта есть кола. Из буфета достаю для себя бокал и наливаю туда белое вино, что открыла еще вчера. К моему возвращению за стол с бокалом вина и салфетками в руке коробка из-под пиццы уже открыта, и ее содержимое находится в процессе поглощения.
Одну салфетку бросаю Киту, вторую передаю Джетту. Сажусь рядом с сыном и вытаскиваю кусок до того, как они закончатся.