Жажду утоли огнем
Шрифт:
– Ваши задания отменяются в связи с отсутствием объектов наблюдения! – заявила я и тут же поняла, что сморозила глупость – столь очевидные вещи можно вслух и не произносить, каждый уже и сам сообразил… – Сейчас Игорь пойдет вокруг лагеря направо до фронта огня, затем вернется обратно. Дядя Саша – то же самое – налево. Задача – искать Григория Абрамовича. Я – по-прежнему пытаюсь попасть в лагерь и узнать, нет ли Грэга там. Если вы ничего не обнаружите, наблюдаете за мной через колючку, если мне понадобится какая-нибудь помощь – действуете самостоятельно по обстановке.
Игорь с Кавээном посмотрели друг на друга, поморгали и разошлись
Теперь осталось придумать – как попасть за эту дурацкую колючую проволоку… По-моему, у меня есть одна-единственная зацепка – Кузин. Его и нужно использовать… Правда, есть еще Краевский… Вот кого нужно всегда опасаться… У него со мной личные счеты.
Я вышла из леса на открытое пространство и бодро направилась к лагерным воротам.
За время дороги я так и не придумала ничего путного, что помогло бы мне пробраться на территорию лагеря. Если я не хотела получить пулю, а то и целую автоматную очередь, не стоило даже пытаться перебраться за колючку незаметно. Оставался только единственный путь, которым я могла воспользоваться, – лагерные ворота. Но там – охрана, вооруженная автоматами.
Итак, препятствие первое – охранники в воротах из колючей проволоки…
Но позволь-ка! – сказала я самой себе. Это с какой стороны взглянуть… Ведь они же могут не только пропустить меня за ворота, но могут еще и сразу же проводить к начальнику лагеря. Правда – под конвоем. Но для меня это еще лучше… Если не дергаться и постараться не совершать резких движений, конвой не станет нервничать и хвататься за свои автоматы…
Охранники меня сочли не способной оказать серьезное сопротивление и ошиблись. В конце концов, у каждого свое оружие. Конечно, перестрелку я с ними затевать не стала бы, даже если бы у меня и было оружие… Но уши есть у каждого охранника, а разговаривать мне запретить не может никто!
– Стой! Стрелять буду! – остановил меня охранник, когда я подошла к воротам из колючки. – Охраняемая территория!
– К начальнику лагеря! – крикнула я в ответ. – Срочно! Приказ из центра!
Охранник снял трубку лагерного телефона, кому-то доложил, потом приказал мне отдать ему оружие и мою личную рацию и ждать. Оружия у меня не было, а с рацией пришлось пока расстаться.
Минут через пять пришел еще один охранник и, слегка подталкивая меня в спину стволом автомата, повел к лагерной конторе – двухэтажному бревенчатому зданию недалеко от ворот.
Кузин повел себя странно. Он, едва увидев меня, пошел мне навстречу, заулыбался и даже развел руки, словно собираясь меня обнять.
Я точно была уверена, что никогда не встречалась прежде с этим человеком. И, признаюсь, поначалу он меня смутил… Я просто не понимала его игры. Очень неприятное, кстати, состояние – когда твой противник делает ход, а ты не можешь догадаться о его дальнейших намерениях… Первые фразы начальника лагеря я выслушала в полной растерянности… Я ничего не могла понять.
– А вот она и сама в гости пожаловала, – заявил он радостно. – Не ожидал, не ожидал… Хотя меня и предупредили, что это возможно… А я, дурак, не поверил! Залетела пташка в клетку…
– Кто предупредил? – не поняла я, ведь, насколько я помню, ни Игорек, ни Кавээн ни с кем не разговаривали и предупредить никого не могли…
«Кто же мог его предупредить? – подумала я и тут же сообразила: – Краевский!»
Ну конечно!
Та-ак! Еще один мой промах! На этот раз – в недооценке противника и особенностей его тактики. Это же ФСБ! Как можно было об этом забыть?.. Мастера интриги и провокации, виртуозы дезинформации и подставы, – они же очень заинтересованы в том, чтобы дискредитировать нашу группу, подчинить нас себе.
Кузин презрительно хмыкнул в ответ на мой вопрос, на который я уже сама себе ответила.
– Какая, хрен, разница кто? – заявил он. – Пришла ты – это факт! Ну, а раз пришла – добро пожаловать, пташка! Приятно познакомиться… Давно не видел я баб-с! Давно… Жаль, пожар этот чертов к забору подступает, – времени сейчас на тебя нет… Да и тебе, пташка, некогда, как я понимаю…
– Это тебе, Кузин, некогда, как я понимаю, – перебила я его… – Один барак у тебя уже горит… Чего ты ждешь? Когда все вокруг загорится?
– Сказать по правде, – тебя сейчас ждал, – ответил начальник лагеря. – Ну, с этим теперь в порядке… А теперь – угадала! – теперь я ждать буду, когда все бараки загорятся.
– Сгоришь сам! – воскликнула я. – Лагерь нужно срочно эвакуировать! Уводи людей отсюда!
– Каких людей? – сделал Кузин удивленное лицо. – Разве ты не знаешь, что в моем лагере, – словосочетание «в моем лагере» он произнес так, словно говорил о своем собственном, частном заведении, -…в моем лагере совершен дерзкий массовый побег.
– Уже? – растерялась я.
«Неужели я опоздала? – тут же мелькнула у меня в голове паническая мысль. – Тогда все пропало! Они всех перестреляют…»
– Нет! Правильно меня предупреждали, что с этой дамочкой нужно быть осторожнее! – воскликнул Кузин. – Какая разница – совершен, не совершен? Один хрен, мы всех догнали. И постреляли, как куропаток, – при попытке оказать сопротивление охране…
«Вот сволочи! – подумала я. – Они не оставят этим людям ни одного шанса выжить. Никакого побега не будет… Будет просто расстрел заключенных… Они перестреляют всех из автоматов, а потом сожгут лагерь и объявят, что было совершено нападение на охрану и пришлось применять оружие… Впрочем, возможно, все это будет и не так… Ведь идея наверняка принадлежит ФСБ… Возможно, Краевский изобразит позже все дело таким образом, что это он разыскал беглецов и его люди перестреляли их всех при задержании, поскольку те сдаваться не пожелали и оказали сопротивление…»
Как это будет потом изображено в милицейских и прочих отчетах – не играет никакой роли. Главное то, что обитатели этих бараков обречены – Краевский с Кузиным готовят им расстрел.
Могу ли я этому помешать? Не знаю! Должна помешать! В этом я была уверена. Но как это сделать?
И Григорий Абрамович куда-то запропастился… Хоть бы подсказал – что делать…
К Кузину подбежал один из охранников, судя по всему, старший над остальными, хотя был он в форме рядового и никаких знаков различия у него не было вообще. Зато было властное угрюмое лицо и манеры, с которыми он мог бы сделать карьеру в любой волчьей стае…