Жданов
Шрифт:
«Я хорошо помню эти страшные дни. Нервы у всех были взвинчены до предела. Даже Жданов, всегда очень сдержанный, умевший владеть собой и не любивший сетовать на трудности, и тот был подавлен и не скрывал своих переживаний.
— Не могу больше ездить по улицам, — однажды сказал он глухим дрогнувшим голосом. — Особенно дети… Нельзя за быть и простить такого. Никогда!
Он помолчал и сообщил, что Военный совет фронта пошёл на крайнюю меру: решил пустить в ход аварийные запасы муки флота и сухари неприкосновенного фонда войск.
— Иначе население нечем будет кормить. Вот
Я ответил, что над озером уже появлялись вражеские воздушные разведчики.
— Вот-вот, — встревожился Андрей Александрович, — так что будьте готовы встретить их. Передайте лётчикам, что каждый мешок муки — это несколько десятков спасённых от голодной смерти ленинградцев» {442} .
Продовольствие в Ленинград доставляли и самолёты военно-транспортной авиации. Обратно они везли эвакуированных и необходимую «Большой земле» военную продукцию ленинградских заводов. Не случайно 2 ноября 1941 года, в разгар немецкого наступления на Москву, убывший из Ленинграда на защиту столицы Жуков пишет личное письмо Жданову:
«Дорогой Андрей Александрович!
Крепко жму тебе и Кузнецову руку.
…Очень часто вспоминаю сложные и интересные дни и ночи нашей совместной боевой работы. Очень жалею, что не пришлось довести дело до конца, во что я крепко верил.
Как тебе известно, сейчас действуем на западе— на подступах к Москве.
Основное это то, что Конев и Будённый проспали все свои Вооружённые силы, принял от них я одно воспоминание… К настоящему времени сколотил приличную организацию и в основном остановил наступление противника, а дальнейший мой метод тебе известен: буду истощать, а затем бить.
К тебе и т. Кузнецову у меня просьба — прошу с очередным рейсом Дугласов отправить лично мне:
40 миномётов 82 м,
60 миномётов 50 м,
за что я и Булганин будем очень благодарны, а вы это имеете в избытке. У нас этого нет совершенно.
Жму ещё раз крепко руки.
Ваш Г. Жуков» {443} .
12 ноября 1941 года при переходе из осаждённой финнами военно-морской базы Ханко в Кронштадт подорвался на мине и затонул теплоход «Андрей Жданов». До 1937 года он назывался «Алексей Рыков». В 1920-е годы это был первый крупный корабль, построенный на верфи Ленинграда после Гражданской войны. В 1937—1938 годах теплоход возил оружие испанским республиканцам, летом 1941 года был переоборудован в госпитальное судно и участвовал в эвакуации гарнизона Таллина. Наверное, Андрей Жданов вздрогнул, когда в сводках потерь увидел своё имя…
Дмитрий Павлов, уполномоченный Государственного Комитета Обороны по обеспечению продовольствием Ленинграда и Ленфронта, вспоминая, как в декабре 1941 года Жданов летал из осаждённого города в Москву в Ставку главнокомандования, приводит слова Жданова: «По окончании доклада Сталин подошёл ко мне, обнял, поцеловал и выразил восхищение мужеством ленинградцев…» {444} Психологически
В период блокады больше всего Жданов работал с будущим маршалом Говоровым, возглавившим войска Ленфронта с мая 1942 года. Когда-то, в начале 1919 года, они воевали по разные стороны фронта — мобилизованный в Западную армию Колчака подпоручик артиллерии Леонид Говоров, командуя батареей, обстреливал Уфу, где в то время Жданов возглавлял культпросветотдел Уфимского губвоенкомата РККА. Служба у Колчака, отсутствие членства в большевистской партии и жена-полячка не помешали Говорову сделать карьеру в Красной армии. Со Ждановым они познакомились во время финской войны, когда комбриг Говоров командовал артиллерией 7-й армии на Карельском перешейке.
По итогам контрнаступления под Москвой скупой на похвалу Жуков дал блестящую характеристику Говорову. Через несколько месяцев после его назначения в Ленинград Жданов скажет своим замам в Смольном: «Пожалуй, лучшего командующего, чем Говоров, для Ленинградского фронта не найти» {445} . Новый командующий, профессиональный и талантливый артиллерист, как никто соответствовал специфике сложившегося под Ленинградом позиционного фронта, где с обеих сторон решающую роль играла именно тяжёлая артиллерия.
По причине колчаковского прошлого Говорова ранее отказывались принимать в ВКП(б). Но летом 1942 года в Смольном генералу посоветовали подать такое заявление. Через несколько дней Жданов сообщил Говорову, что Центральный комитет вынес специальное решение о приёме его в члены партии без прохождения кандидатского стажа. Уже после войны на XIX съезде партии, переименовавшем ВКП(б) в КПСС, маршала Говорова изберут кандидатом в члены ЦК. Так, благодаря Андрею Александровичу Жданову возникнет уникальный исторический казус: бывший офицер-белогвардеец — в центральном руководстве коммунистической партии.
Показательно, что в годы войны и блокады Жданов продолжает выдвигать своих людей, с кем хорошо сработался. Будущий маршал авиации Новиков так вспоминал о своём новом назначении с поста командующего ВВС Ленфронта: «В феврале 1942 года решением Государственного Комитета Обороны меня назначили первым заместителем командующего ВВС Красной Армии. Это назначение свалилось буквально как снег на голову. Я долго и безуспешно гадал, кому обязан столь крутым поворотом в служебной карьере. Лишь много позже узнал, что моему столь большому повышению содействовал А.А. Жданов. Но в то время об его участии в моей судьбе я даже не подозревал, Андрей Александрович ни словом не обмолвился об этом. Более того, при расставании он сделал вид, будто мой перевод в Москву полная неожиданность и для него.