Ждать ли добрых вестей?
Шрифт:
А пару месяцев назад она объявила, что выходит замуж, — поворот невероятный (прямо скажем, абсурдный), Джексон заподозрил, что она шутит. Когда-то он думал, будто ему найдется место в ее будущем, а тут раз — и он вышвырнут в ее прошлое. Они не встретились, миновали друг друга в ночи, устремились в разные гавани. Та, что спаслась. Жаль. Он желал ей всего наилучшего. Ну как бы.
Какая ирония — Джулия и Луиза, женщины, с которыми в последние годы он был близок, обе внезапно выскочили замуж, и обе — не за него.
Они промчались мимо станции, Джексон попытался разобрать название и не успел.
— Где мы? — спросил он женщину в красном.
— Не
Джексонов костюмированный сосед на миг напрягся и прекратил стучать по клавиатуре, слепо уставился в экран, не смея взглянуть на женщину, но не в силах не глядеть. В недрах костюма кратко вспыхнул и замерцал некий животный инстинкт, однако, видимо, выгорел тотчас: костюм слегка ссутулился и продолжил печатать.
Женщина в красном провела языком по губам и улыбнулась Джексону. А теперь что? Подаст знак — кивнет в сторону туалетов, ожидая, что он почапает за ней, протиснется мимо пустоглазых солдатиков и возьмет ее, напористо тычась, прижав к маленькой раковине, заляпанной мылом и грязью, торопливо уронив штаны неприличной лужей вокруг лодыжек. Распутен я и похотлив — не в силах жить без жены. [59] Вспомнил, как Джулия играла Елену в минималистской постановке «Трагической истории доктора Фауста» над прокуренным лондонским пабом. Что соблазнит — и соблазнит ли что-то — его, Джексона, продать душу дьяволу или, собственно, кому угодно? Спасение жизни, пожалуй. Его ребенка. (Его детей.) Пойдет он за женщиной в красном, если та подаст знак? Хороший вопрос. Он не был, что называется, неразборчив (и ни единожды не изменял — святой, можно сказать), но он мужчина и хватает, что под руку подвернется. О Человек, имя тебе — Глупость.
59
Слова Фауста из «Трагической истории доктора Фауста» (ок. 1588–1589) английского поэта и философа Кристофера Марло (1564–1593). Здесь и далее — акт II, сц. 1. Пер. Е. Бируковой.
Он взглянул на ее отражение в темном стекле — женщина невинно читала свою макулатуру. Может, она и не намекала вовсе, может, у него от вагонной вони разыгралось воображение. Слава богу, экзамен отменился.
Джулия делала это в вагонных туалетах с незнакомцами, а однажды в самолете — впрочем, будем честны, с ним, не с чужаком (тогда он чужаком не был — теперь все иначе). Джулия объедалась жизнью до отвала, потому что знала, какова альтернатива, — о хрупкости жизни ей постоянно напоминал список мертвых сестер. Хорошо, что у Джулии сын, а не дочь, — может, за сына она будет меньше беспокоиться.
А теперь у Амелии, единственной оставшейся сестры, обнаружили рак, и сейчас ей «выкорчевывают» груди, как выразилась Джулия. Они коротко поговорили по телефону — Джексон хотел удостовериться, что Джулии не будет дома, когда он приедет на север к своему ребенку. Их ребенку.
— Бедная, бедная Милли, — сказала Джулия, задыхаясь больше обычного. От горя у нее обострялась астма.
Как-то раз, во времена, счастливее нынешних, они с Джулией поехали отдыхать — Джексон уже забыл куда, но помнил картину какого-то итальянца эпохи Возрождения, о котором никогда не слыхал: на картине была святая Агата — она воздевала блюдо, а на блюде лежали ее отрезанные, но по-прежнему великолепные груди, и она походила на официантку с бланманже. Ни намека на пытки, что предшествовали этой ампутации, —
От размышлений его оторвала старуха: она внезапно пожелала выяснить, проехали ли они уже Ангела Севера [60] и увидит ли она его в темноте. Джексон растерялся — что ей сказать? Как сообщить, что она едет не туда, что это поезд на Лондон, она вытерпела несколько часов в тесноте и мерзости, а теперь придется развернуться и терпеть снова. Следующая остановка, наверное, в Донкастере или, может, Грэнтаме, где родилась Эта Женщина, та самая, что собственноручно уничтожила Британию. («Господи боже, Джексон, кончай», — сказала в голове его бывшая жена.)
60
Ангел Севера — стальная фигура ангела на холме возле Гейтсхеда (20 м высотой, размах крыльев — 54 м), творение британского скульптора Энтони Гормли.
— Мы едем не туда, — мягко сказал он.
— Мы едем туда, — ответила старуха. — Куда ж мы, по-вашему, едем?
Он уснул. Когда проснулся, костюм все стучал по клавишам. Джексон проверил сообщения — ничего не пришло. Мимо промелькнула станция, и старуха самодовольно посмотрела на Джексона.
— Данбар, — объявила она, точно старая прорицательница.
— Данбар?
— Поезд идет до Уэверли.
Слегка из ума выжила бабушка, решил Джексон. Если, конечно…
Женщина в красном склонилась через стол, явив взору ценителя тучные здоровые груди, и сказала;
— У вас время есть?
— Время? — повторил Джексон. (На что время? На перепихон в вагонном туалете?)
Она постучала по запястью — подчеркнуто, для тупиц.
— Время не подскажете? Сколько времени?
Ах, время. (Идиот.) Он глянул на «Брайтлинг» и удивился: почти восемь, оказывается. Они уже должны быть в Лондоне. Если, конечно…
— Без десяти восемь, — сказал он женщине в красном. — Куда этот поезд идет?
— В Эдинбург, — ответила она, и тут какой-то парень, шатко петлявший по вагону, споткнулся и спикировал на Джексона, сжимая банку лагера, будто она убережет его от падения; Джексон вскочил — не столько парню помочь, сколько спастись от пивного душа.
— Осторожнее, сэр, — сказал он, машинально включив властный тон, и всем весом подпер парня, чтобы больше не падал. Вспомнил сегодняшнюю овцу.
Пьяный оказался податливее. Туманно уставился на Джексона, сбитый с толку «сэром»: будут бить? не будут бить? Вероятно, до сего дня к нему так вежливо обращались одни полицейские. Он открыл было рот, но язык заплетался, вышла невнятица, и тут вагон внезапно дернуло, парень рыбкой нырнул вперед, а Джексон не успел его поймать, как ни махал руками.
Эта неожиданная запинка в движении несколько встревожила пассажиров, однако вскоре тревогу сменило облегчение.
— Что это было? — спросил кто-то, а кто-то другой рассмеялся:
— Рельсы посыпали не теми листьями.
Очень по-британски. Больше всех психовал костюм.
— Все будет хорошо, — сказал Джексон и тотчас подумал: «Не искушай судьбу».
Джулия верила в мойр (откровенно говоря, она верила во что ни попадя). Верила, что мойры «следят за тобой», а если нет, значит, наверняка тебя ищут, так что внимания лучше не привлекать. Как-то раз они застряли в пробке, опаздывали на паром, и Джексон сказал: