Ждать у моря погоды
Шрифт:
Издалека донеслось приближающееся многоголосое завывание сирен. По узкому проспекту к "Волшебнице" спешило, судя по звукам, все местное МВД.
– Се ля ви, Наташа, - Антон, казалось, уже смирился с тем, что проиграл по всем фронтам. Но он еще присматривался, примеривался - не получится ли сделать рывок: достать ловким финтом ногой в голову Когана, скрутить Навицкую и, прикрываясь ею, попробовать прорваться. Хотя нет - писательница начинала в ВДВ и хорошо знает, как выйти из любого захвата. Может, прихватить какую-нибудь дурищу из толпы зевак -
– Сильный выживает, слабый идет ко дну. Естественный отбор. И иногда приходится делать тяжелый выбор. В данном случае на одной чаше весов стоял этот недотепа Светлов со своей женой, кредитами и машиной, ржавеющей без топлива во дворе. А на другой - диадема, за которую коллекционеры готовы были отдать целое состояние. И мы сделали выбор.
– А кто вам дал право ставить на весы человеческую судьбу?
– возмутилась Наташа и незаметно, молниеносно переместилась так, чтобы блокировать Антону путь для броска в толпу. Она вспомнила, как Вальтер точно так же выбрал контракт с Антоновым и свадьбу с его дочерью да еще и убеждал свою бывшую возлюбленную сделать признание и отсидеть "всего-навсего" 5-6 лет...
– Каждый человек - сам хозяин своей жизни! И...
Смех Антона прервал ее на полуслове. Воронежец попытался обойти Наташу. Она снова заступила ему путь, не давая схватить заложника из зевак.
– Это анриал, Наташа, - сказал Антон спокойно, как будто они не скользили, подобравшись для броска, друг против друга, а снова беседовали в прибрежном кафе за чашкой кофе, - сильные люди распоряжаются и своей жизнью, и другими. А слабакам до поры дают иллюзию самостоятельности, пока они не попадут в радиус действия чьих-то интересов. Сможешь - вынырнешь. Не сможешь - значит, не повезло.
– Ну вот, значит, тебе тоже сейчас не повезло, - ответил Коган.
– Сначала разыгрался шторм, потом ты нарвался на Куропаткина...
– Да, лучше бы я ему заплатил, - не стал спорить Антон, - вот так, из-за этого дрища все рухнуло.
– А я бы на твоем месте узрел в его появлении перст Судьбы, которой надоело тебя баловать, - парировал Коган.
– Не случайно все так совпало. Да еще и мост закрыли для прокладки рельсов!
По аллее к ним уже бежали полицейские, шумно топая форменными ботинками по гравию.
– Потом Куропаткин развесил уши на твои переговоры, да еще и мы оказались твоими соседями в "Волшебнице" и первыми нашли телефон этого бедолаги, - заключил адвокат.
– У меня к тебе только один вопрос, Наташа, - обратился к Навицкой Антон.
– Да?
– Как ты вычислила меня?
– Даня, который сам п...р, - ответила Наташа.
– Ты ведь тоже обратил внимание на трансформаторную будку, за которой вы беседовали перед ужином?
К ним уже подходили следователь Аверин и трое бойцов местного ОМОНа.
– Да...
– "Все, надо было срываться раньше. Теперь уже не получится, положат при попытке бегства".
– А откуда ты знаешь?
– Я тоже видела эти надписи
Антон молчал.
– И слышала ваш разговор.
– И что ты там делала?
– Сбилась с пути. Шла в медпункт и свернула не туда. И сама посмеялась над накалом страстей у помойки. А потом услышала ваши голоса.
– Еремин Антон Петрович?
– подошел к ним Аверин.
– Следователь...
– Я понял. Еще минуточку, Пожалуйста, - небрежным жестом прервал его Антон и, не обращая внимания на уставившихся на него, как коты перед броском, из-под своих шлемов "омонтосов", спросил:
– И что же ты там услышала?
– Почти все. А вот увидела мало. Как раз когда ты выходил, мне приспичило чихнуть, глаза заволокло слезами, и я увидела только твою спину.
– А как же я тебя не заметил?
– Моя ветровка, - Наташа дотронулась до рукава своей оливковой куртки.
– И профессиональные навыки.
Когда Антона уводили, Ефим и Наташа шли рядом.
– Господин Коган, - сказал Антон, - у меня есть кое-какие деньги на банковском счету, и я мог бы оплатить ваши услуги. Мне понадобится ОЧЕНЬ хороший адвокат.
– Поищите кого-нибудь другого, - ответил Ефим, - у меня тоже есть принципы и моральные критерии, от которых я не отступаюсь. И вас я ни за какие деньги защищать не буду. Да, иногда я отказываю клиентам - могу себе позволить такую роскошь - иметь совесть. А то деньги проем, а стыд останется, как говорила...
– Фаина Раневская, - подхватил Антон.
– Знаю. Читал.
Уже за воротами, у машины, он остановился:
– А заказчик, Дрёмов из Владивостока? Ведь это он оплатил нам кражу диадемы. Его вы тоже прищучите?
Коган развел руками:
– Если бы он вовремя не обрубил канаты, то прищучили бы. А так, боюсь...
– Ясно. Его побеспокоить вы не сможете. А после выборов до него и подавно ни один судья не доберется. Значит, крайними будем мы, а он выйдет сухим из воды?
– Закон о неприкосновенности не мы придумали, - развел руками адвокат.
– Короче, все ясно, - скривился Антон, - всегда вы на стрелочниках отыгрываетесь, а против таких, как Дрёмов, кишка тонка.
– Однако я добился, чтобы он отменил свой заказ, - самолюбиво парировал Ефим.
– Се ля ви, Антон, - напомнила Наташа, - ты же сам так сказал!
– Жаль, что мы встретились вот так, - Антон обернулся к ней и внимательно смотрел, стараясь запомнить.
– Наташа, я ведь с детства мечтал жить в Новой Зеландии. И на деньги Дрёмова планировал туда перебраться. Если бы все сложилось удачно, и я бы пригласил тебя...
– Я бы отказалась.
– Да, знаю. "Почему же ты замужем...". Всё. Самолёт в 0.29 улетит без нас. Не сложилось.
Наташа молчала.
Когда машины скрылись за поворотом, она медленно, словно под ногами был не гравий, а липкий битум, зашагала к маленькой белой часовенке с золотым куполом, стоящей в центре "Волшебницы", и зажгла свечку в память о дяде Витольде.