Жди до полуночи
Шрифт:
– А потом я нашел на помойке девочку лет трех. Кто-то выбросил ее на мусорную кучу.
– Адам, неужели такое возможно?
– Как-то я проходил по улице и под фонарем увидел четырехлетнего мальчика. Родители велели ему просить милостыню и обещали забрать вечером. Но не пришли.
– И вы всех их приняли и вырастили... Адам, я даже не знаю, что сказать. Господи, я и не предполагала...
– Я в то время уже неплохо зарабатывал, – пожал он плечами. – И мог прокормить лишние рты. Кроме того, они составили веселую компанию и не давали мне скучать по вечерам.
– А вы учили их читать и писать,
– Здесь не так много развлечений, поэтому учеба была главным из них.
– Но как же оказалось, что вы покинули этот дом? – спросила Кэролайн, не в силах окончательно осознать услышанное.
– В тот год мне исполнилось семнадцать лет. Так получилось, что мне в руки попала весьма важная информация. Сведения о готовящейся крупной афере. Я выгодно продал эти сведения новому клиенту. Этот человек был богат. К тому же он оказался вдовцом. Он смог избавить себя и своих друзей от угрозы если и не разорения, то довольно значительных финансовых потерь.
Адам неожиданно замолчал, и Кэролайн, сгорая от нетерпения, воскликнула:
– Умоляю вас, продолжайте!
Хардести молча подошел к камину и, опустившись на одно колено, ловко разжег огонь. Некоторое время он задумчиво смотрел на набиравшее силу пламя. У девушки создалось впечатление, что он вспоминает прошлое и обдумывает, как много можно ей открыть. Наконец Адам вновь заговорил:
– Мой новый клиент, богатый джентльмен, овдовел несколько лет назад, когда эпидемия лихорадки унесла жизни его жены и детей. Он был очень одинок. Несколько месяцев мы довольно много общались, связанные взаимовыгодными делами. А потом он предложил мне работать на него. Неофициально. Что-то вроде свободного агента.
– Но вам было лишь семнадцать лет! Какого рода поручения он возлагал на вас?
– Я уже говорил, что у меня имеется талант обнаруживать всяческие секреты. Ну а мой новый наставник имел своего рода талант собирать эти секреты. К тому времени я получал сведения не только от Мод. Владельцы питейных заведений, горничные, лакеи, парикмахеры – список людей, которые могут владеть важной информацией, просто бесконечен.
– Вот это да! – Девушка ошарашено опустилась на край кушетки.
– Мой наниматель стал относиться ко мне с отеческой заботой. И в один прекрасный день предложил переехать в его огромный, но такой пустой дом. Я объяснил, что не могу покинуть брата и сестер. Тогда он взял к себе нас всех. – Адам, сам того не замечая, заговорил мягче.
– Должно быть, вы и эти малыши заполнили пустоту в его сердце, которая возникла после потери близких.
– Он сказал что-то именно в этом духе. А потом ему пришла в голову мысль объявить нас дальними родственниками. Честно говоря, я не верил, что такой смелый блеф можно воплотить в жизнь. Но Уилсону это удалось. Он нанял педагогов, учителей танцев и этики, нас довольно долго учили и полировали. А потом Уилсон объявил нас своими родственниками и наследниками.
– Это самая невероятная и восхитительная история из всех, что мне когда-либо приходилось слышать или выдумывать! – воскликнула Кэролайн.
– Возможно, она и кажется восхитительной, если узнавать ее, так сказать, на слух. Но когда мы проживали все это, было не всегда так уж весело и забавно.
– Я понимаю. –
Адам взглянул на нее без улыбки:
– Если бы я не был уверен, что могу доверять вам, Кэролайн, я никогда не рассказал бы вам о своем прошлом.
– Кажется, теперь я знаю, что именно было в том дневнике. Там написана правда о вашем прошлом и прошлом ваших близких.
– Да. Мод много лет жила рядом и знала о нашей семье все. Не понимаю, с чего ей вздумалось вести дневник. От скуки, должно быть. После ее смерти дневник достался Элизабет Делмонт, которая прочла его и решила использовать полученную информацию для шантажа.
– Неудивительно, что вы так упорно разыскиваете этот дневник.
– Уилсон уверяет меня, что наша семья достаточно могущественна и богата, чтобы справиться с любым скандалом. Что касается власти и богатства, то тут я с ним полностью согласен. Но боюсь, Уилсон склонен недооценивать проблему. Джулия вышла замуж, и ее муж, граф Саутвуд, достаточно влиятелен, чтобы защитить ее и свое доброе имя. Но есть еще Джессика. Будущий сезон станет ее дебютом в свете. Кто знает, как общество примет ее, если станет известно, что эту девочку нашли в куче мусора и абсолютно неизвестно, кем и чем были ее родители?
– Я совершенно с вами согласна! – воскликнула Кэролайн. – Скандал – вещь непредсказуемая, и его не так-то легко погасить. Если он коснется молодой девушки, только начинающей выходить в свет, ей придется очень нелегко, ибо люди злы и возможно всякое...
– Есть еще Натан, чье будущее тоже во многом зависит от общественного мнения. У него обнаружилась склонность к занятиям наукой, и он был весьма благосклонно принят в сообществе ученых. Чтобы добиться успеха, ему нужно стать членом нескольких обществ, где репутация кандидатов имеет огромное значение. Вряд ли ему будут рады, если выяснится, что в детстве он попрошайничал на улицах.
– Знаете, Адам, я не могу не восхищаться вами. Такая преданность семье и желание защитить своих близких свидетельствуют о добром сердце и благородстве души.
– О да, я действительно собираюсь защитить свою семью. – Губы Адама изогнулись в горькой улыбке. – Но в моих действиях нет никакого особого благородства. Видите ли, защищать их – моя обязанность.
– Я знала, что вы смотрите на происходящее именно так.
– Если кто и заслуживает восхищения, так это вы, Кэролайн, – сказал вдруг Адам.
Девушка была удивлена и растеряна. Ее поразил не только смысл слов, но и та эмоциональная сила, с которой они были сказаны.
– А мне показалось, что вы не очень-то одобряете тот образ жизни, который я веду, – пробормотала она. – Чужое имя и то, что я сама зарабатываю на жизнь...
– Вам довелось многое пережить, но вы твердо перенесли все испытания и не сломались под ударами судьбы! – с искренним воодушевлением воскликнул Адам.
– Я ничего не добилась бы в одиночку, – задумчиво сказала Кэролайн. – Если бы не поддержка тети Эммы и тети Милли, моя жизнь могла бы сложиться иначе. И я была бы другой.