Жди, за тобой придут
Шрифт:
Ситуация грозила выйти из-под контроля, точнее, просто «выйти», то есть, исчерпаться, раствориться в воздухе и превратиться в ничто — как будто её никогда и не было. Требовалась молниеносная акция, экспромт, способный вернуть уплывающему в минор событию его мажорный статус.
— Девушка, взгляните, пожалуйста, вон на то одинокое облако.
Красавица спокойно подняла голову, моргнула своими длиннющими ресницами и устремила доверчивый взгляд в том направлении, куда показывал его уверенный перст.
— Хотите, чтобы это облако распалось на несколько частей?
Фламандка заулыбалась, посмотрела ему в глаза и, секунду помедлив, игриво ответила:
— В моём городе завелись молодые волшебники?
— Сейчас это произойдёт… Но в целях достижения максимального зрительного эффекта нам лучше выйти на мост. Процедура может занять несколько минут.
— Ну что ж, ради чуда я готова подождать, — усмехнулась девушка.
Как только они миновали угол последнего перед набережной дома, Костя снова услышал её очаровательный голос:
— Вот, кстати, и бар!
Он повернул голову и, напрягая все свои актёрские способности, крайне оживлённо воскликнул:
— My goodness! А местечко-то действительно премилейшее!
Затем, выдержав небольшую паузу, одухотворённо добавил:
— Может, нам лучше расположиться за одним из столиков? Мне вдруг подумалось, что, сидя будет значительно комфортнее… Я имею в виду, с точки зрения нашего предстоящего наблюдения за «хрупкими летающими объектами».
— Ну, если только с этой точки зрения… — лукаво сощурилась девушка.
Происходящее, как видно, начинало её забавлять. В своей жизни эта белокурая фея вряд ли испытывала нехватку мужского внимания, но с таким оригинальным, творческим подходом сталкивалась, вероятно, далеко не каждый день.
Фламадка выбрала маленький квадратный столик у самого парапета, и они с Костей расположились таким образом, чтобы речка, мост, а над мостом и злополучное облако, находились в поле зрения обоих наблюдателей.
— Как насчёт того, чтобы перейти на «ты»?
Губы девушки растянулись в понимающе-снисходительной улыбке.
— Хорошо. Будем на «ты». Меня зовут Эвелин.
— А меня Константин.
Он по привычке назвал своё полное имя, сделав ударение на первом его слоге: такой вариант был единственно устойчивым во фламандском прононсе. Мучить «иностранцев» другими, сложными для их уха и языка созвучиями Костя давно уже перестал.
— Будем знакомы! Кстати, раз уж мы оказались на террасе Ватерхаусa, то, может, вкусим, по случаю, от его щедрот? Я угощаю!
На сей раз девушка не удержалась и звонко захохотала.
— Тебе не кажется, что начать выпивать со случайной прохожей через три минуты после знакомства — это уже перебор?.. Ну, ладно, я пошутила.
Эвелин раскрыла лежавшее на столе меню (которое он знал наизусть), медленно пролистала его перед Костиными глазами, так чтобы длинные ряды пивных названий ни с чем нельзя было перепутать — он ведь, когда заговорил с ней на перекрёстке, именно на этот аспект питейного заведения больше всего напирал. И осторожно спросила:
— А ты сам-то ведь не местный, в смысле, не бельгиец?.. Хотя по-голландски говоришь великолепно.
— Я долгое время жил в Нидерландах, — сказал Костя сущую правду и, подумав, добавил:
— В Бельгии, конечно, тоже бывал. И с некоторых пор интересуюсь бельгийским пивом. В частности, такими вот заведениями. Отличный бар!
— Ты хочешь заказать что-нибудь из тех сортов, которые уже когда-то пробовал? (Здесь, я думаю, есть практически всё). Или посмотришь меню?
— Вообще, я с удовольствием бы посмотрел. А ты что будешь?
— Мне нравится Orval. В нём всего шесть градусов, но пиво очень вкусное и насыщенное.
— Ещё бы! Благородный траппист!
Эвелин одарила его своей очаровательной улыбкой и протянула через стол меню.
— Если хочешь, полистай — тут где-то в конце есть лёгкие закуски к пиву. А я отлучусь ненадолго.
Девушка встала и медленно пошла между рядами столиков в направлении дверей бара. Костя же с серьёзным видом распахнул переплетённое кожей меню и принялся скрупулезно изучать этот хорошо знакомый ему перечень бельгийской национальной гордости.
Он изначально был настроен на «тяжёлую артиллерию» и, кроме этого, хотел поддержать свою компаньонку в её траппистском заходе. В результате, его выбор пал на Chimay Tripel — восьмиградусное светлое пиво, варившееся монахами в аббатстве Notre Dame de Scourmont.
Напиток, который попросила заказать для себя Эвелин, тоже варился монахами из аббатства, в названии которого присутствовало упоминание Богородицы: Notre Dame d’Orval.
Светлое покровительство Девы Марии было явно благоприятным знаком.
«Moonlight and vodka…, — промурлыкал Костя себе под нос. — Своему сердцу следует доверять!».
Как только в его мыслительном процессе была поставлена эта жирная точка, около столика, подобно внезапно материализовавшемуся приведению, возник улыбчивый официант в нарядном передничке, с блокнотом и ручкой наизготовку.
Оформив пивной заказ, сдобренный для вящей пользы холодными и горячими закусками, Костя откинулся на спинку стула, возвёл очи небу и тут же спохватился: «God verdomme! (голл. чёрт побери!) А облако-то, где было, там и есть! Вот ещё одна проблемка на мою голову».