Жди, за тобой придут
Шрифт:
Школа — по крайней мере, её начальные классы — подействовала на Костю именно таким образом.
С одной стороны, в новой обстановке его чрезвычайно порадовало обилие претенденток на романтический контакт. Но с другой стороны, именно от этого обилия очень быстро начинали разбегаться глаза. Общаясь со сверстниками, Костя понял, что в таком затруднительном положении оказались и многие его одноклассники.
Вышло так, что в свой 1-ый «Б» он попал вместе с товарищем по подготовительной группе детского сада, Валеркой, который, также как и Костя, ещё будучи дошкольником,
Реализовать такую амбициозную формулу на практике оказалось невозможным, и очень быстро друзьям пришлось перенести львиную долю своего интереса в теоретическую область.
Со временем это превратилось у них в подобие соревновательной игры. Встречаясь на переменах и после уроков, приятели с упоением рассказывали друг другу, в какую по счёту даму сердца им удалось влюбиться в этот день. Списки чудесных побед росли на глазах. В пике этой героической деятельности юным донжуанам удалось заключить в свои воображаемые гаремы четверть девчонок их параллели, несколько второклашек, а также обширное количество знакомых по микрорайону и спортивным секциям.
Невинное занятие начинало приобретать космические масштабы, и любовь, не стеснённая рамками единственного несовершенного объекта, уже оказывала своё благотворное влияние на мечтательные детские умы.
Мальчики шли прямой дорогой к раннему просветлению, и миновать его им вряд ли бы удалось, не подойди тогда первый учебный год к логическому завершению, и не начнись весёлая и бесшабашная пора летних детских каникул.
Костя был увезён к бабушке с дедушкой в Геленджик, где он впоследствии проводил каждое лето вплоть до десятого класса, и лишённый товарищеской поддержки вынужден был переключить своё внимание с бесчисленных «журавлей» в московском небе на соблазнительных приморских «синичек» штучного образца.
Вдохновлённый опытом служения идеалам совершенства, Костя забыл о своём перекосе в область корпоральных переживаний, и начал смотреть на юных представительниц слабого пола, в первую очередь, как на произведения искусства.
Глава третья
Бельгия, Гент, июнь 2006
Будучи украинцем по происхождению, Эдик имел редкую в славянском мире особенность: он с детства увлекался латынью и сыпал модными цитатами направо и налево.
С Костей они познакомились, как это часто бывает за границей, в русском магазине, эдакой отдалённой копии современных российских сельпо.
Тогда же состоялась и их первая (но далеко не последняя!) совместная дегустация. В пивном вопросе Эдик, к великой Костиной радости, оказался человеком более чем сведущим, а о бельгийской географии и достопримечательностях познаниями обладал просто феноменальными.
С момента переезда в Бельгию он начал интересоваться всем, что было
Не сказать, чтобы это кипучее хобби реально способствовало каким-то переменам в давно устаканившемся течении Эдиковой жизни, но вот объём информации, который сие занятие оставляло в его неутомимой голове, был поистине впечатляющим.
Пока Эвелин созерцала облако, точнее, его осколки, Костя отчаянно гримасничал, пытаясь объяснить Эдику сложившийся расклад. Главным действием его пантомимы было скашивание обоих глаз в сторону левого уха с намеренно ассиметричным поднятием бровей.
Допустить, чтобы Эдик проявил чудеса летней (или послефутбольной) отупелости и всё-таки подошёл к их столу, было никак нельзя. Радостную встречу старых приятелей в пивном баре в центре Гента он вряд ли бы смог объяснить новой знакомой, принимая в расчёт всё, что наплёл ей до этого.
К счастью, Эдик оказался в состоянии вовремя оценить деликатность ситуации и правильным образом воспринять Костины сигналы. Он плюхнулся за свободный столик метрах в четырёх от того места, где расположилась пара, и вознамерился, по всей видимости, подслушивать. Но даже в условиях Эдикова шпионажа Костя ощущал в себе достаточно сил для продолжения своей невинной импровизации.
Тем временем Эвелин, похоже, нагляделась на результат человеческого вмешательства в дела природы, и её зачарованный взгляд опустился на виновника этого странного инцидента.
— Если честно, не понимаю, как такое возможно… — почти шёпотом произнесла она. — Объясни, пожалуйста, в чём фокус?
На последней фразе её голос снова обрёл свою мягкую вкрадчивость, и Костя почувствовал, как волна мурашек пробежала по его спине.
— Давай сначала чокнемся за наше знакомство. Не возражаешь? А то я уже начинаю сохнуть от жажды. Тебе помочь?
Эвелин одобрительно кивнула, и Костя опытной хваткой заядлого пивомана взял в одну руку чашеобразный стакан Orval, а в другую — уже откупоренную официантом одноимённую бутылку. Наполнив стакан по всем правилам барменского искусства, он поставил его перед девушкой и тут же поднял свой.
— За чудеса, которым всегда должно быть место в нашей жизни, и за тебя!
— За наше знакомство!
Они оба слегка пригубили холодную и обильно пенящуюся траппистскую амброзию, после чего Эвелин подняла на Костю полный томительного ожидания взгляд.
— А ты случайно не гипнотизёр? — неожиданно спросила она.
Костя не выдержал и рассмеялся.
— Да ты что?! Посмотри внимательно, разве есть во мне хоть какая-то черта, которая могла бы указывать на гипнотические способности? Глаза у меня голубые, волосы каштановые, голос не властный. Да и вообще. Чего ради я бы стал гипнотизировать незнакомую девушку в людном месте да ещё средь бела дня? И, главное, как смогло бы это остаться совершенно никем незамеченным?
Эвелин не ответила.