Жди, за тобой придут
Шрифт:
«Вот так всегда в жизни: возникает болезнь — значит, лекарство тоже находится где-то рядом, — подумал Костя, перед тем, как заснуть. — Рыбок, что ли, завести? Или, может быть, кошку?..»
Субботнее утро цинично поставило вполне закономерный для уикенда «вопрос имени товарища Чернышевского», ответа на который искать в этот раз почему-то решительно не хотелось. И даром, что лень, или леность, предполагалась некоторыми теистическими доктринами «one of the deadly sins». В западноевропейскую реальность
«Так вот, так вот какая ты, весна!..» — готовя себе завтрак, пропел Костя немного запоздалую для второй половины июня строчку из популярной некогда песни. Продолжать цитату, однако, не стал.
Нашинковав в глубокое блюдо два свежих огурца, кучу зелени, болгарский перец, дольку чеснока и три помидора, он по-отечески улыбнулся плодам своей вдохновенной работы, погасил плиту, выложил в тарелку только подоспевший молодой картофель, заправил оба блюда оливковым маслом и довольный сел трапезничать.
Едва только Костя вышел из-за стола, как тут же в недрах прихожей подал свой голос мобильник.
Звонил Кирюха.
— How are you, старик? — вежливым басом, с некоторой едва уловимой бардовской хрипотцой в голосе, поинтересовался он. — Давно не виделись!
— Давненько, — радостно подтвердил Костя. — Я-то в порядке. А ты чего так долго не объявлялся?
— Переездом был занят. Крутился день и ночь, как тот ещё васюкинский шахматист. Короче, Костян! Имею такую новость: у вас в Генте на одного жителя стало больше.
— Да ты чё?! Серьёзно, что ли?!
Голос в трубке самодовольно хрюкнул.
— Живу я, Костик, теперь на Ньюланде — от тебя в пяти минутах ходьбы.
— Очуметь!! Так это дело надо того… «полить шампанским», то есть!
— А зачем бы я тебя в субботу утром стал беспокоить, как ты думаешь? К себе, правда, пока не зову. У меня сейчас квартира выглядит примерно как Рейхстаг в мае сорок пятого. Вчера только вещи перевезли. Ты уж не обессудь.
— Понимаю и искренне сочувствую… Тогда, может быть, в Дулле Грит? Помнишь ещё такое заведение?
— Помню. И не возражаю!
— Они в двенадцать открываются. С полпервого я буду ждать тебя там. Подгребай.
— Хорошо, жди!
Пивное кафе Дулле Грит, названное по имени гентской «Царь-пушки» длиной 5 метров и весом 16 тонн, было расположено на Фрайдахмаркте, напротив памятника Якобу Ван Артфельде. Пушка, красовалась тут же, неподалёку — у парапета набережной, по дороге к Молочному мосту.
Как в отношении интерьера, так и по объёму пивного меню, представленного здесь довольно уникальным образом — в виде фотографий бутылок и стаканов — кафе было шикарным. В Костином личном рейтинге этот бар числился под № 2, после Ватерхауса, и располагался вдвое ближе от его дома, чем лидер списка.
Получилось так, что на Фрайдахмаркт оба приятеля вышли одновременно: Костя, топал налегке по Каммерстрат, а Кирилл,
Не отличаясь комплекцией, имея один цвет волос и будучи одетыми в лёгкие шорты до колен и похожие цветастые майки свободного покроя, русскоязычные эмигранты, обнимавшиеся на середине площади, вполне могли бы сойти за постаревших бойскаутов, некогда числившихся в одном отряде и вот теперь, через двадцать лет разлуки, случайно встретившихся в чужом городе, далеко от своей исторической Родины.
После обмена тёплыми приветствиями и минутного обсуждения дальнейшей тактики «бойскауты» решили занять столик внутри бара и заказать по местной диковинке — большому стакану Kwak (8 % алк.), который, кстати говоря, только внутри и подавали.
Смысл процедуры заключалась в том, что стакан объёмом 1.44 литра, имевший вид полой стеклянной гантели, один конец которой был наглухо запаян, а другой — открыт алчущему рту, выносили заказчику в специальном креплении из дерева. (Сама по себе на горизонтальной поверхности «гантель» удержаться не могла).
В прошлом стаканы вместе с креплениями часто воровали, и официанты оказались вынужденными пойти на исключительную меру: у каждого заказывавшего большой Kwak они требовали по одной туфле.
Кирилл отдал официанту левый кроссовок, а Костя — правый сандаль, после чего две стеклянные «гантели» в креплениях были поставлены перед каждым. Обувной залог официант, как и полагается, препроводил в сетку, наподобие баскетбольной, только без дырки внизу, и поднял к самому потолку в центре зала при помощи верёвки и металлического ворота.
— Ну, что, за встречу и за твой переезд? — весело предложил Костя.
— Давай! Теперь мы соседи! — ответил Кирилл и осторожно поднял свою тяжёлую и неустойчивую «гантель».
Отпили по глотку, удовлетворённо вздохнули, и только Костя вознамерился что-то сказать, как в дверь ввалилась толпа немецкоговорящей молодёжи, судя по всему, студентов.
Два престарелых «бойскаута» в шортах, с пивными «гантелями» и с одной босой ногой каждый, сидевшие у окна неподалёку от входа и бывшие до этого единственными посетителями бара, вызвали у иностранцев бурю восторга. Когда к ним подошёл кельнер, и их зычный гогот наконец прекратился, у давно не видевших друг друга приятелей вновь появилась возможность для общения.
— Кирюх, я всё понимаю: дела, переезд, но хоть пару смс-ок коротеньких ты мог закинуть?
Упрёк был справедливым. Новоиспечённый житель Гента не давал о себе знать месяца три, а то и все четыре. В недавнем прошлом, когда он снимал квартиру в Лёвене, где получал второе высшее образование, приятели часто навещали друг друга.
По делу пивной филиации Кирилл был талантливым и перспективным учеником, а это в общении с Костей всегда служило гарантией надёжности человека, как товарища и как здравомыслящей, свободной личности в целом.