Жду тебя
Шрифт:
Кэм что-то сказал и засмеялся, когда девушка игриво толкнула его в плечо. В следующее мгновение они обнялись, и он отступил назад, махнул ей на прощание и зашагал обратно к дому. На полпути он взглянул на окна нашего этажа, и я, как дура, отскочила назад. Он не мог меня видеть. Нет, ведь в квартире было темно.
Я посмеялась над собой и успокоилась, только когда услышала, как хлопнула дверь в коридоре.
Облегчение теплой волной разлилось по моему телу, расслабляя напряженные мышцы. Увидев его с другой девушкой, я… обрадовалась. Это полностью подтверждало,
Возможно, мы с Кэмом могли бы стать друзьями. Меня это вполне устраивало, хорошо было иметь много друзей, как раньше.
Но, когда я забралась в кровать и лежала, уставившись в потолок, на какой-то миг, очень короткий, мне почему-то захотелось представить себе, что Кэм проявляет ко мне мужской интерес. С нетерпением ждет встречи. Волнуется каждый раз, когда смотрит на меня, когда случайно соприкасаются наши руки. А что было бы со мной, если бы я влюбилась в него или в другого парня? С таким же нетерпением ждала бы свиданий, первых поцелуев и всего, что бывает потом? Наверное, это было бы приятно, решила я. Совсем, как раньше.
Пока Блейн Фицджеральд не растоптал мои счастливые мечты.
Грозовые тучи заволокли небо в утро четверга, обещая дождливый унылый день на кампусе. К счастью, у меня было только две «пары», и, собираясь выходить, я натянула поверх рубашки толстовку с капюшоном. Можно было бы, конечно, переодеться во что-то более солидное, нежели шорты и шлепанцы, но мне было лень, и я решила не париться.
Отправив эсэмэску Джейкобу: «Купить тебе кофе?», я выскочила за дверь и уже подходила к лестнице, когда из квартиры Кэма вышел парень, на ходу надевая через голову рубашку. Показалась нечесаная белокурая шевелюра, и я узнала в нем парня с черепахой, соседа Кэма.
На мгновение наши глаза встретились, и широкая улыбка вспыхнула на его загорелом лице, обнажая ряд белоснежных зубов.
– Привет! Я тебя уже видел.
Я бросила взгляд поверх его плеча. Он оставил дверь широко открытой.
– Привет, ты… парень с черепахой.
Он был в легком замешательстве.
– Парень с черепахой? Ах, да. – Когда он рассмеялся, кожа вокруг его карих глаз собралась морщинками. – Ты видела меня с Рафаэлем, верно?
Я кивнула.
– И, кажется, ты называл себя сеньором Кретином.
Отозвавшись громким хохотом, он вместе со мной зашагал вниз по лестнице.
– Так меня зовут по пьянке. А вообще-то в миру я Олли.
– Это звучит гораздо лучше, чем сеньор Кретин. – Я улыбнулась. Мы были уже на четвертом этаже. – А меня зовут…
– Эвери. – Увидев мои округлившиеся глаза, он снова сверкнул своими белоснежными зубами. – Мне Кэм сказал.
– О-о. Так… ты
– Эй, придурок, ты оставил дверь открытой! – Голос Кэма прогремел на весь дом, и в следующее мгновение он сам, в черной бейсболке, появился на лестничной площадке нашего этажа. Его губы скривились в ухмылке, когда он увидел нас вместе. – Эй, что ты делаешь с моей девушкой?! – крикнул он, устремляясь вниз.
Моя девушка? Что? Я чуть не споткнулась.
– Я просто объяснял ей, как живу под двумя именами.
– О, неужели? – Кэм положил руку мне на плечи, и мои шлепанцы зацепились друг за друга. Он крепче обнял меня, прижимая к себе. – Стоять, дорогая, а то я тебя не удержу.
– Только посмотрите на него. – Олли заспешил вниз по лестнице. – Девчонки так и падают к его ногам.
Кэм усмехнулся и свободной рукой повернул бейсболку козырьком назад.
– Ничего не могу с этим поделать. Я чертовски обаятелен.
– А может, все дело в твоем запахе, – огрызнулся Олли. – Не уверен, что слышал шум душа сегодня утром.
Кэм изобразил возмущение.
– Я что, плохо пахну, Эвери?
– Ты пахнешь изумительно, – пробормотала я, заливаясь краской. Впрочем, я не лукавила. От него действительно исходил потрясающий запах: смесь свежего белья, слабого одеколона и чего-то еще неуловимого, видимо, свойственного только ему. – То есть я хочу сказать, что ты не воняешь.
Кэм задержал на мне взгляд чуть дольше обычного.
– Идешь в универ?
Мы спускались по лестнице, но его рука по-прежнему лежала на моих плечах, и у меня в боку покалывало, как будто я отлежала его во сне. Между тем Кэм вел себя так… естественно, словно для него это ничего не значило. Я вспомнила, как ночью он обнимал девушку, но для меня это было…
Словами я объяснить не могла.
– Эвери? – Кэм понизил голос.
Я высвободилась из его объятий и заметила, что это не ускользнуло от Олли, который улыбнулся еще шире. Я поспешила вниз, соблюдая дистанцию.
– Да, иду на искусствоведение. А вы, ребята?
Кэм легко догнал меня на третьем этаже.
– Мы идем завтракать. Тебе надо прогулять лекцию и присоединиться к нам.
– Думаю, на этой неделе с меня хватит прогулов.
– А я вот сачкую, – объявил Олли, – зато Кэм у нас пай-мальчик, у него лекции только после обеда.
– А ты, выходит, плохой мальчик? – спросила я.
Улыбка Олли и впрямь была заразительной.
– О, я просто ужасный.
Кэм смерил друга многозначительным взглядом.
– Да, и это во всем: в грамматике, математике, английском, уборке за собой, общении с людьми. Продолжать можно до бесконечности.
– Зато мне нет равных кое в чем другом.
– Интересно, в чем же? – поинтересовался Кэм, когда мы вышли из дома. В воздухе пахло сыростью, а облака как будто накачали водой.
Олли, бежавший впереди, развернулся к нам лицом и стал пятиться назад, не замечая опасной близости сдающего назад красного пикапа. Он поднял свою загорелую руку и стал загибать пальцы.