Ждущие звёзды
Шрифт:
Наконец Джейсон медленно и осторожно произнес слова, которые, без сомнения, повторял дюжину раз в день:
– Правительство проявляет большое внимание к выбору работы для беженцев. Твоё назначение на космическую станцию кажется... нецелесообразным.
Нецелесообразно. Кэтрин продолжала улыбаться, держать на лице маску, хотя было больно приподнимать уголки губ и щурить глаза, делая вид, что она довольна.
– Понимаю, - повторила она, зная, что бесполезно говорить что-то другое.
– Спасибо, Джейсон.
Джейсон покраснел.
– Я пытался возражать, но...
–
Он был клерком, вот и всё, - молодой гражданский служащий в самом низу иерархии Совета. У него нет никакой возможности добиться того, что она желает, даже если он хочет ей угодить. В любом случае, ничего удивительного. После Мэри, Оливии и Джоанны...
– Знаешь что, - сказал Джейсон.
– Давай встретимся вечером? Сходим куда-нибудь, чтобы всё забылось.
– Ты же знаешь, что всё не так просто, - ответила Кэтрин. Как будто ресторан или прогулка к водопаду или что ещё приятное имеет в виду Джейсон, может заставить её забыть.
– Да, но с Советом я ничего не могу поделать, - твердо произнес он.
– Зато могу подарить приятный вечер.
Кэтрин заставила себя улыбнуться.
– Буду иметь в виду. Спасибо.
Когда она вышла через широкую арку из здания, в оконных стеклах сверкнуло солнце, и на короткий миг она перестала быть собой. Она смотрела на звездный свет, отражающийся в стеклянных панелях, на пожилую женщину, которая проводила рукой по стене и улыбалась с душераздирающей печалью... Кэтрин моргнула, и всё исчезло, осталось только чувство печали, тревоги, будто она упустила что-то важное.
Джоанна ждала ее на лестнице, сложив на груди руки, а её взгляд мог просверлить дыру в газоне.
– Что они тебе сказали?
Кэтрин пожала плечами, удивляясь, с каким трудом дается такой простой жест.
– Наверное, то же, что и тебе. Нецелесообразно.
Они все просили о таком назначении - о чём-нибудь, связанном с космосом: в обсерватории, на космической станции или, в случае Джоанны, прямо просились в команду тихоходного корабля. Всем отказывали примерно по одной и той же причине.
– Куда ты подашься?
– спросила Джоанна.
Ее собственный измятый листок уже упокоился в ближайшем терминале по переработке. Она отправлялась на север, в Стил, на археологические раскопки.
Кэтрин пожала плечами с небрежностью, которой не ощущала. Им всегда было так легко под звездами, они всегда тосковали по космосу, жаждали быть ближе к родным планетам, висеть в невесомости без привязи; там, где их не будут оценивать и осуждать за то, что им недостаёт качеств, которые вообще не свойственны их народу.
– Я стану репортёром.
– Ты хотя бы не уедешь далеко, - заметила Джоанна с легкой обидой.
– Да.
Офис новостной компании находился в двух кварталах от Заведения.
– Уверена, что Джейсон приложил руку к твоему назначению, - сказала Джоанна.
– Он ничего об этом не говорил...
– Разумеется, он бы не сказал, - тихо фыркнула Джоанна. Её мало волновал Джейсон, но она знала, как много значит для Кэтрин его общество и насколько больше станет значить, если её с Кэтрин разделит целый континент.
– Джейсон трезвонит о своих
– Выражение её лица изменилось, смягчившись.
– Ты ему небезразлична, знаешь - по-настоящему. Тебе повезло в этом мире.
– Я знаю, - ответила Кэтрин, думая о прикосновениях его губ к своим; о его руках, обнимающих её, пока она не почувствует себя цельной.
– Я знаю.
Повезло в этом мире - она и Джейсон, и её новая квартира, и насиженные места - недалеко от Заведения, хотя она на самом деле не уверена, было ли последнее благословением, хочет ли она помнить годы, когда наставница вбивала в них подобающее поведение: лишения, если они говорили не на идеальном галактическом; долгие часы мытья общежитских туалетов за малейший намек на недовольство едой; ночь, которую они провели голыми снаружи, на крепнущем холоде, потому что не могли вспомнить, какой галактический президент колонизировал Долговременную Станцию. - и как наставница нашла их, сбившихся в кучку, чтобы сохранить тепло и не заснуть, и отправила в карцер на пять часов, отругав за то, что они вели себя как дикие животные.
Кэтрин вдавила ногти в ладони, чтобы боль вернула ее в настоящее, на ступени центрального офиса Совета, увела от Заведения и всего, что оно для них означало.
– Мы свободны, - наконец сказала она.
– Только это имеет значение.
– Мы никогда не будем свободны, - мрачно ответила Джоанна.
– На твоих документах есть отметка «Заведение». И даже если бы её не было - ты правда веришь, что мы сольемся с остальными?
В Прайме, где дай-вьетов не привечали, не было никого, полностью похожего на воспитанниц Заведения. Никого с такими глазами, с таким цветом кожи - даже манера себя вести не полностью изменилась за годы обучения.
– Ты когда-нибудь думала...
– Джоанна замолчала, будто размышляла над чем-то настолько значительном, что это невозможно облечь в слова.
– Думала о чём?
– спросила Кэтрин.
Джоанна прикусила губу.
– Ты когда-нибудь думала, каково было бы остаться с родителями? С нашими настоящими родителями?
С родителями, которых они не помнили. Они проверяли - никто из детей Заведения не помнил ничего до появления здесь. Наставница говорила - это потому что их забрали слишком маленькими, и это к лучшему. Джоанна, конечно, предполагала что-то более зловещее - в Заведении с ними что-то сделали, чтобы держать послушными.
На мгновение Кэтрин подумала о жизни среди дай-вьетов - идиллический образ дружной семьи, как в голофильмах, - мираж, который разбился на куски о неопровержимую реальность видео с родами.
– Мы стали бы там племенными кобылами, - сказала она.
– Ты видела...
– Сама знаю, что видела, - резко ответила Джоанна.
– Но, может...
– Она побледнела.
– Может, это было бы не так уж плохо, в обмен на всё остальное.
Быть любимыми, пользоваться уважением, находиться на своем месте; иметь возможность смотреть на звёзды, не задаваясь вопросом, которая из них твой дом, и не мечтая вернуться в семью.