Желание дамы - закон
Шрифт:
– Опухоль мозга, – вырвалось у меня.
– Потапов его врач, Сергей Юрьевич, – сообщила, наконец, регистраторша. – Только поторопись, он до двенадцати принимает!
Ворчливая регистраторша сунула мне в окошко бахилы и с видом выполненного долга уселась на стул.
– А когда Кирилл с чужим паспортом к вам за карточкой обращался?
– Ты все еще тут? – удивленно приподняла она бровь. – Когда-когда! Вчера и обращался.
– А паспорт чей был?
– Тьфу ты, говорю же, друга его! По фотографии вроде как молодой мужик, солидный, эдакий
«Опаньки! Вот так дела! Значит, ничего криминального с ним не случилось. Искать надо, Таня, искать!» И я бегом побежала по коридору.
Я носилась, словно очумевшая, ища кабинет, в котором принимает Сергей Юрьевич Потапов. Время таяло, как долька шоколада во рту, – я бегала вперед-назад по длинному, битком набитому коридору. Стоял шум и гам, и до меня никому не было дела.
– Простите, вы мне не подскажете, где находится кабинет нейрохирургии?! – бессовестно прокричала я в ухо старичку в белом халате.
– А? – На меня уставились подслеповатые глазки.
Так, со старичком все ясно!
Седоволосая дама, мирно беседовавшая до этого момента с дедулей, недовольно покачала головой и указала мне на «аппендикс» в конце коридора.
Если вы думаете, что сумасшедшая беготня Тани Ивановой наконец увенчалась успехом, то глубоко ошибаетесь. У двери кабинета ожидали своей очереди четверо больных.
– Потапов здесь принимает? – спросила я одну из женщин.
– Здесь. Только он не принимает. Он вышел.
Мне это совсем не понравилось и, честно говоря, отчего-то даже захотелось топнуть ногой. Но тут народ оживился, так как в «аппендиксе» нарисовался тот самый глуховатый дедуля. Вот это номер!
Женщина оторвалась от стены и выставила вперед грудь седьмого размера. Потапов величественно кивнул очередникам и отпер ключом кабинет. Раздумывать было некогда, и я решительно шагнула к двери.
– Пардон, мадам. – Я взяла обалдевшую тетечку под локоток и вежливо оттеснила в сторонку.
– Вы!.. Что это значит?! – меняясь в лице, пискнула женщина.
– Прокуратура, граждане, прокуратура, – махнула я красной корочкой перед глазами женщины и вошла в кабинет. Это удостоверение несколько лет назад я случайно «забыла» сдать при увольнении из прокуратуры и теперь нисколечко не жалела об этом.
– Здравствуйте, Сергей Юрьевич, – вежливо, но довольно громко поздоровалась я.
Потапов выставил вперед острый подбородок, прищурился, что-то беззвучно прошамкал губами и кивнул мне, пригласив сесть на деревянный казенный стул. От этого молчаливого жеста мне стало как-то нехорошо. В голове образовался полный вакуум, поглотивший все мыслишки и вопросы. Я уже жалела, что налетела на старичка в коридоре и так некорректно себя вела. «Однако, Татьяна, что это на тебя нашло? Вроде ты не из робкого десятка! Обычный старик, глуховат немного. Да он тебя даже и не запомнил».
Я опустилась на стул, одернула юбку и улыбнулась Потапову, показав все тридцать два зуба.
– Ну-с! – поторопил меня доктор. – На
– Даже не знаю, как вам сказать...
– Понятно: нервное перенапряжение, быстрая утомляемость, а в результате – головные боли и бессонница?
– Нет, что вы! Дело не в этом.
– Ну-с! – приподнял брови доктор и, смешно наклонив голову набок, подставил ко мне поближе свое ухо. – Ну-с! Слушаю вас.
– Меня беспокоит здоровье другого человека, – громко и убедительно, стараясь четко произносить каждую букву, выговорила я.
– Не надо так кричать, любезная. Я ведь не глухой.
– Извините, Сергей Юрьевич.
– Да-с! Так что, вы говорите, случилось?
– Вы поставили страшный диагноз моему мужу! – принялась я самозабвенно врать, зная наверняка, что настоящая жена Ветрова не посещала нейрохирурга. – Муж прошел в вашей клинике медицинское обследование, электроэнцефалографию головного мозга, и у него обнаружилась опухоль. Скажите доктор, неужели все так безнадежно? Почему муж уверен, что дни его сочтены?
– А? – Наклонив голову, дедуля снова приблизил ко мне ухо.
– Я спрашиваю, что вы сказали моему мужу?
– Как?
«Да что же это такое! Издевается он надо мной, что ли? Или в самом деле оглох?»
– Что «как»? – сердито переспросила я.
– Как фамилия больного?
– Ветров! – почти прокричала я. – У нас трое детей: два мальчика и девочка. Мал-мала меньше! Неужели они останутся сиротами?
Весь этот бред сивой кобылы нейрохирург слушал неподвижно, однако глаза его с каждым произнесенным мной словом округлялись все больше и больше. Неужели переборщила?
– Ах, Ветров?! – обрадовался почему-то Потапов. – Помню-помню, был у меня такой пациент, да весь вышел!
– Что значит «вышел»?
– Так ошибочка с вашим супругом произошла. Нет у него никакой опухоли, медсестра в суматохе снимки перепутала. Я ему так вчера и сказал: «Здоров!» А он вдруг побледнел, словно его к расстрелу приговорили, обмяк и потерял сознание. Я даже засомневался: не ошибся ли снова? Может быть, у него все-таки беда с головой? Я его водичкой побрызгал, медсестра вату с нашатырем поднесла. Муж ваш пришел в себя и спрашивает: «А вы, собственно, кто?» – «Нейрохирург. Потапов моя фамилия», – отвечаю. «Нет!» – покачал головой Ветров и, пошатываясь, вышел из кабинета. Вот, значит, так все и было.
– Так он действительно здоров? – изумленно спросила я.
– Не знаю, не знаю! – развел руками старик. – На снимках все в порядке, а вот с нервами... Кажется, после обморока ваш муж не сразу в себя пришел. Не совсем понимал, где находится и что произошло. Он шел к двери и повторял: «Где это я! Что со мной?» Потом увидел на стене картину да как стукнет по ней кулаком. Надоело, говорит, мне эту порнографию из окна видеть! И про баню упомянул. То ли сам туда пойти собирался, то ли меня туда посылал. Зря он так быстро ушел. Я хотел ему порекомендовать успокоительное средство... Тишина, покой – вот что ему сейчас нужно.