Желание герцога

Питерсен Дженна

— Ты сомневаешься, — нахмурился Саймон. — Это из-за поцелуя?

Лиллиан остановилась в нескольких шагах от него и с изумлением посмотрела на Саймона, очевидно, пораженная его дерзостью. По правде говоря, так оно и было, но не потому, что это было у него в характере. Просто Лиллиан, кажется, разбудила в нем самые смелые желания.

— Мы оба хотели этого, Лиллиан, — продолжил Саймон, когда не дождался ответа. — В этом нет ничего постыдного.

Лиллиан открыла рот, словно хотела опровергнуть его слова, но тут же закрыла

его. Саймон улыбнулся. Ей нечего было возразить.

— Садись, пожалуйста.

Но Лиллиан настороженно смотрела на стул рядом с ним.

— Я не собираюсь соблазнять тебя, если только ты сама этого не захочешь, — подмигнул Саймон.

Но Лиллиан не засмеялась над его шуткой и не притворилась испуганной, она вздрогнула, и улыбка с лица Саймона мгновенно пропала.

— Прости, это была неудачная шутка.

Лиллиан медленно покачала головой и присела на предложенный стул рядом с ним.

— Нет, ваша светлость. Просто это неизведанная для меня территория. И хотя я уже довольно давно выхожу в свет, мне кажется, еще ни один мужчина не преследовал меня так настойчиво.

— Н-да. И тебя это беспокоит?

— Тот факт, что мы целовались после столь короткого периода знакомства, — Лиллиан пожала плечами, — и что мне… понравилось целоваться с вами… Да, меня это беспокоит.

Саймон склонил голову набок. Обычно женщина бывает более скрытной, но честность Лиллиан в одинаковой мере и удивляла, и волновала его. Как ему хотелось снова поцеловать ее! Но в такой момент, когда она полна сомнений, так вести себя с ней неправильно.

— Мы два взрослых человека, которые целовались, потому что оба хотели этого, — тихо сказал Саймон. — Мы не нарушали никаких законов. Поверь мне. Я работаю в парламенте, и я бы обязательно знал об этом.

К его удовольствию, Лиллиан посмотрела на него, и на этот раз с улыбкой. Саймон: понял, что ее улыбка впервые была искренней, а не просто вежливой, и у него перехватило дыхание. В глазах Лиллиан появился блеск, как будто все происходившее между ними было очаровательной тайной шуткой.

— Возможно, вы правы, законы не нарушены, — откликнулась Лиллиан, и с ее плеч спало напряжение. — Я даже признаю вашу правоту в том, что мы оба хотели этого поцелуя. Но у меня остался вопрос.

Саймон слегка кивнул, словно дал молчаливое согласие задать вопрос.

— Что нам теперь делать, Саймон?

И снова ее прямолинейность удивила Саймона. И заинтриговала его еще больше. Молодые дебютантки сезона, у которых в голове мода и замужество, говорят только то, что, по их мнению, поможет им в достижении цели. Искренность Лиллиан была сродни свежему весеннему ветерку среди навязчивого парфюма.

— Я не делал секрета из того, что ты мне интересна, — сказал Саймон, наклоняясь к ней, чтобы быть ближе. — И желанна тоже.

Главной наградой для Саймона стал ее милый румянец на лице.

— Не знаю, к чему это приведет, однако

я бы хотел получить шанс узнать друг друга лучше. Если это влечение усилится, если ты посчитаешь меня хоть немного интересным, тогда у нас, возможно, есть будущее.

Саймон вновь представил Лиллиан, лежащую у него в кровати, но тут же отогнал от себя подобные мысли.

Лиллиан поерзала на стуле — очевидно, она чувствовала себя неловко от такого разговора.

— Ты уверен, что хочешь хотя бы просто дружить со мной? Ведь совершенно очевидно, что подобные отношения никто не одобрит из-за прошлого моей семьи, и особенно твоя мать.

Саймон нахмурился. По лицу Лиллиан промелькнуло горестное выражение, и он понял, что она думает о смерти матери. И все же пока еще не наступило время задать деликатный вопрос о самоубийстве ее матери. Лиллиан мало доверяла ему, и Саймон боялся, что спугнет ее своими расспросами о таком горе.

Но он мог хоть немного приоткрыть завесу тайны, рассказав ей о собственной жизни.

— Мы с матерью далеки друг от друга, Лиллиан. Я уже давно привык к осуждению с ее стороны, так что даже боюсь, что просто растеряюсь и не буду знать, как поступить, если она вдруг что-то одобрит.

Лиллиан смотрела на него, и было заметно, как смягчились черты ее лица. Если признание Саймона и удивило ее, то это никак не отразилось у нее на лице. Там можно было увидеть только сопереживание. Не жалость, нет, а чувство понимания.

— Ты, наверно, тяжело переживаешь это, — прошептала Лиллиан, — потому что видно, что ты дорожишь отношениями, которые установились у тебя с сестрой и отцом.

— Переживал когда-то. — Саймон пожал плечами, с притворной легкостью отвергая накопившиеся смятение и боль. — Теперь ее чувства ко мне просто… есть, и все.

Повисла долгая тишина, но она не вызывала неловких ощущений. Когда Лиллиан заговорила снова, речь шла уже совершенно о другом, и Саймон был рад этому.

— А что это за бумаги, милорд?

— Означает ли это, — улыбнулся Саймон, — что ты забудешь о мнении моей матери и примешь предложение провести немного больше времени вместе?

Лиллиан немного посомневалась, прежде чем кивнула.

Саймон ухмыльнулся, потом собрал бумаги на столе и протянул Лиллиан:

— Боюсь, здесь нет ничего интересного. Просто кое-какие записи отца.

К его удивлению, Лиллиан как-то странно выдохнула, и бумаги разлетелись по полу к ее ногам. Они оба наклонились, чтобы собрать их.

— Извини, — дрожащим голосом сказала Лиллиан, передавая Саймону листок за листком.

Он обратил внимание, что она взглянула на каждую бумагу.

— Значит, ты приводишь в порядок его имение?

Саймон кивнул, отложил бумаги в сторону и помог Лиллиан сесть на стул.

— По крайней мере пытаюсь. Он был довольно неорганизованным человеком, и состояние его кабинета немного смущает.