Желание неистового графа
Шрифт:
Белл подался вперед, уставившись на ковер.
– Я опоздал.
Лора положила руку ему плечо.
– Поэтому ты чувствуешь себя виноватым.
– Я упал на солому на колени. Наверно, я закричал, потому что дверь открылась. Вышел друг моего отца и завел меня внутрь. Там находились три доктора. Они попытались дать мне настойку опия, но я швырнул ее на пол. – Белл с трудом проглотил вставший в горле ком. – Я разозлился на врачей, что они не сказали мне всю правду раньше. Я винил их во всем, потому что два года не видел родителей и брата. – Белл заскрежетал зубами. –
У Лоры от боли за него разрывалось сердце. Теперь она понимала, почему он не хотел жениться и заводить семью.
– У тебя не было возможности попрощаться.
– Я впал в оцепенение и не знал, что делать. Мне кажется, я не мог этому поверить. Тут пришел коронер, и мне внезапно стало не хватать воздуха. Врачи испугались, решив, что я внезапно заболел, но это была реакция на шок. В тот вечер ко мне пришли мои друзья Уилл и Фордем. Всех остальных я выгнал, кроме слуг. Мои друзья видели, что я в ужасном состоянии, и отвезли меня на квартиру к Фордему. Они поили меня бренди, не зная, чем еще мне помочь. Сидели со мной, не отходя ни на шаг. Не имею представления, сколько прошло времени, прежде чем вся скопившая боль прорвалась наружу. Я кричал и плакал так, что сорвал голос.
К тому времени, когда я вернулся в Англию, от меня осталась лишь оболочка. Ты знаешь о моих похождениях. И не хотел ничего чувствовать. Я ненавидел, когда люди спрашивали, почему я так долго странствовал. Праздное любопытство раздражало. Особенно мне были ненавистны глупости, которые говорят в таких случаях про волю Господа и что их час пробил. Я отказывался говорить на подобные темы. Любой, кто заговаривал о моей семье, резал меня по живому. Я хотел забыть, но не мог. Мне до сих пор снятся кошмары, в которых я переживаю тот день. И никогда не знаю, когда они вернутся. – Белл выпрямился и посмотрел на Лору. – Возможно, мне никогда от них не избавиться.
– У тебя не было времени подготовиться к их уходу, – сказала Лора. – Потеря семьи – тяжелый удар. Врачи, вероятно, считали, что поступают правильно, оберегая тебя. Хотя твой гнев тоже понятен. У тебя не было родных рядом, чтобы утешить, но были друзья, которые заботились о тебе и не оставляли одного.
– Не знаю, что стало бы со мной, если бы не они, – признался Белл.
– Скажу тебе из собственного опыта: даже когда знаешь, что конец близок, все же испытываешь шок, когда любимый человек уходит. Я тоже поначалу пребывала в оцепенении, и мне все время попадались на глаза вещи, напоминавшие о Филиппе. Самое тяжелое для меня – не воспоминания, а то, что больше никогда не услышу его голос.
Лора взяла руку Белла.
– Я понимаю тебя. Я и сама чувствую себя виноватой. Не раз, когда Филипп страдал от боли и становился упрямым, я выговаривала ему. А когда он умер, я плакала, поскольку должна была быть более терпимой. – Лора глубоко вздохнула. – Я знаю, ты думаешь, что не оправдал доверия своей семьи, но при тех обстоятельствах ты не мог этого знать.
Причина, по которой тебе кажется, что нет выхода, состоит в том, что не сможешь их больше увидеть. Возможно, я ошибаюсь, но это мое мнение, поскольку
Белл обнял Лору и прижал к себе.
– Спасибо.
Когда он отпустил ее, часы пробили полночь.
– Уже поздно, – произнесла Лора.
– Лора, ты говорила, что хочешь сказать мне что-то важное.
Ее охватило сомнение. Она не решалась. Еще один день ничего не изменит.
– Мы оба эмоционально истощены, лучше завтра.
Он сдвинул брови.
– Почему ты все оттягиваешь?
– Тебе это не очень понравится.
Она боялась, но не могла больше откладывать.
– Ты уезжаешь, – догадался он.
– Больше нет причины оставаться. Я хочу отвезти Джастина домой, в Гемпшир, как только будет на чем ехать.
– Давай я снова отвезу тебя в Лондон, – предложил Белл.
– Благодарю за предложение, но мне нужно домой.
– Поехали со мной в Лондон, – повторил он с нажимом. – Я так и не сводил тебя в оперу.
– Я не могу, – отказалась она.
– Можешь. Я хочу проводить с тобой все свое время, пока не уеду.
Сердце Лоры отозвалось громкими ударами. Он имел право знать.
– Я должна сказать тебе еще кое-что, но не уверена, что сейчас подходящий момент.
– Подходящего момента обычно не бывает. Что-то не так? Ты сама не своя с тех пор, как мы здесь. Поначалу я думал, что дело в Монтклифе, но, очевидно, не в нем.
Нервы Лоры натянулись, как тетива, но она должна была сказать ему. Она не представляла, как Белл отреагирует, но чем дольше станет откладывать, тем труднее будет сказать.
– Я… я не бесплодна.
Он нахмурился.
– Что?
Она неправильно сказала, потому что нервничала.
– Помнишь, я тебе говорила, что практически нет шансов, чтобы я з-зачала?
У Белла непроизвольно открылся рот, и он замолчал на целую минуту.
У Лоры застучало в висках.
«Мне так жаль. Я знаю, что ты не хотел этого».
– Что ты говоришь?
– У меня будет ребенок, – прошептала она.
Белл уставился на нее, шокированный.
– Ты уверена? Но тебя не осматривал доктор. И за время замужества ты так и не забеременела.
– Все признаки налицо.
Лора с силой сжала руки, чтобы не дрожали.
Он медленно покачал головой.
– Это было всего один раз, когда я…
– Я могу пройти обследование, но я… я уверена в этом, – сказала Лора.
– Лора, я вызову завтра доктора.
– Нет, я не хочу волновать Джастина. Он подумает, что я заболела. Он так тяжело перенес смерть Филиппа.
– Я скажу ему, что тебя просто тошнило и нет причины для беспокойства. – Белл провел рукой по волосам. – Я никак этого не ожидал.
– Я тоже.
– Не волнуйся. Если ты беременна, я возьму специальное разрешение на брак.