Желание под солнцем
Шрифт:
– Господи помилуй! Виктория!
– Виктория Бартон была моей бабушкой. – Голос Джосса ничего не выражал. – Эммелина, ее дочь, была моей матерью. По ее словам, она также была вашей дочерью. С прискорбием вынужден сообщить вам – хотя не думаю, что вы когда-либо признавали ее существование, – что она умерла три месяца назад. Она оставила для вас несколько писем, которые, насколько я понимаю, были написаны ее матерью, и умоляла меня на смертном одре передать их вам. Как только я исполню ее просьбу, то тут же откланяюсь.
– Господь всемогущий! – Голос дедушки Джорджа звучал сдавленно. –
Лайла, внезапно смутившись, осознала, что не имеет права присутствовать при этой слишком эмоциональной встрече. Ее двоюродный дедушка всегда мечтал о сыне, и она полагала, что этот вновь обретенный внук станет для него величайшей радостью. Были, разумеется, сложности. Очевидно, когда-то давно дедушка Джордж зачал ребенка с какой-то женщиной, которая не была его женой, и мужчина, стоящий сейчас перед ним, – результат этой ошибки молодости. Она перевела взгляд с холодного, застывшего лица Джосса на внезапно осунувшееся дедушкино. У старика был такой вид, словно он увидел привидение.
– Возможно, вам стоило бы продолжить ваше обсуждение в доме? – предложила она, положив ладонь на дедушкину руку. Он стряхнул ее.
– Нам нечего обсуждать.
Лайла никогда прежде не видела старика таким взволнованным. Подумав о своей двоюродной бабке Аманде, Лайла поняла его тревогу. Если дедушкина жена узнает о существовании этого внука, то, вполне вероятно, превратит остаток жизни старика в ад. Лайла посмотрела на него с внезапным сочувствием и обнаружила, что он не сводит глаз со своего внука.
– Я хочу, чтобы ты сейчас же уехал отсюда. Ты слышишь меня, мальчик?
– Я слышу тебя, старик. – Джосс сунул руку во внутренний карман сюртука и вытащил плоский пакет, который протянул своему деду. Джордж, казалось, был не в состоянии взять его. Джосс не пошевелился, не смягчился. Мгновение спустя Лайла протянула руку и взяла пакет. Ни один из мужчин не удостоил ее взглядом. Их глаза были вовлечены в безмолвную горькую войну.
– Не возвращайся сюда, – прохрипел Джордж. – Никогда. Ни в Боксхилл, ни в Виргинию. Не знаю, чего ты надеялся добиться, но здесь для тебя ничего нет. Возвращайся туда, где ты живешь, и оставайся там. Ты слышишь?
Джосс резко зашагал по деревянному полу. Сердце Лайлы заколотилось где-то в горле, когда она увидела, что он уходит.
Он вдруг остановился на ступеньках, обернулся и посмотрел на нее:
– Увидимся весной. Ждите меня.
Лайла кивнула. Дедушка Джордж издал какой-то сдавленный стон.
– Держись от нее подальше! Дилайла Реми, он не для тебя, он вообще ни для кого! Проклятие, мальчик, оставайся в своей части мира и держись подальше от меня и моих близких.
– Дедушка Джордж!..
– Я буду ездить куда захочу и делать что захочу, старик. Это свободный мир.
– Но не для таких, как ты! Оставайся на своей стороне Атлантики и больше никогда не приезжай сюда! Ты…
Джордж Бартон внезапно замолчал и прижал руку к груди. Затем ни с того ни сего стал оседать на пол. Лайла вскрикнула и попыталась поймать его. Он был слишком тяжел для нее, и она не смогла его удержать. Она упала на колени рядом с ним. Джосс слипом, все еще напряженным от ярости, в ту же секунду
– Приведите помощь. Он в плохом состоянии.
Лайла кивнула и вскочила на ноги, уронив позабытый пакет на пол. Она неслась к дому на всех парах, громко призывая доктора Паттерсона, который был среди гостей. К тому времени, когда она вернулась с медицинской сумкой доктора, у павильона уже собралась толпа. Рабы, держащие горящие факелы, топтались чуть поодаль, обеспечивая свет доктору Паттерсону. Джосс стоял с угрюмым лицом и наблюдал за происходящим. Аманда стояла на коленях возле распростертого на полу мужа, сжимая в руке пакет с бумагами, которые выронила Лайла. Лицо ее было белым как мел, но глаза сухими. По другую сторону тела старика стояли Бут с залитым слезами лицом и доктор Паттерсон, который смотрел на ставшее вдруг похожим на скелет лицо Аманды, а не на ее мужа. Эта сцена не оставила у Лайлы никаких сомнений в том, что ее двоюродный дедушка мертв.
Глава 6
– Он умер, Говард? – Голос ее двоюродной бабки был поразительно спокоен. Лайла почувствовала внезапный острый прилив жалости к старой женщине, чьи суровость и непреклонность причинили ей столько неудобств во время этого визита. Но какой бы она ни была, что бы ни делала, Аманда Бартон была леди до кончиков ногтей. Любая другая рыдала бы и причитала, потеряв мужа. Аманда же встретила горе, не склонив головы, как и подобает женщине ее происхождения и воспитания.
– Сожалею, Аманда. Он уже был мертв к тому времени, когда я пришел. Я ничего не мог сделать. – Говоря это, доктор Паттерсон поднялся на ноги и неуклюже потрепал Аманду по руке. Затем, когда она начала подниматься, помог ей.
Ее движения были очень медленными и осторожными, словно потрясение, которое она испытала, каким-то образом расслабило ее мышцы. Собравшиеся гости и слуги хранили молчание, не менее потрясенные, чем Лайла. Казалось невероятным, что дедушка Джордж умер. Еще и десяти минут не прошло, как он кричал на Джосса. Она подняла глаза на этого джентльмена. Его красивое лицо было суровым и застывшим. Словно почувствовав на себе ее взгляд, он взглянул в ее сторону. Хотя в некотором смысле он явился причиной дедушкиной смерти, она испытывала огромное сочувствие и к нему. Джордж Бартон был, в конце концов, его дедушкой, как бы старик ни вел себя по отношению к нему. Джосс, должно быть, тоже переживает в некотором роде шок, как и все они. Может, он даже скорбит.
Она направилась к нему, ненавязчиво скользя между столпившимися людьми, но резко остановилась, внезапно услышав пронзительный голос Аманды:
– Вы мужчина, называющий себя Джослином Сан-Пьетро? Аманда вперила в Джосса взгляд, в котором сквозило не что иное, как неприкрытая злоба. Лайла переводила взгляд с Джосса на костлявую фигуру своей бабки и обратно, ее сочувствие разделилось. Аманда, должно быть, узнала, кто такой Джосс и какую роль он сыграл в смерти дедушки Джорджа. Она не из тех, кто прощает. То, что Джосс не несет ответственности за свое рождение и только косвенно виновен в смерти дедушки Джорджа, ни в коей мере не остановит ее злобный язык.