Желание сбудется
Шрифт:
У Одри перехватило дыхание. Она с трудом разжала губы.
— Я еще не поблагодарила тебя…
— Не стоит благодарности.
— Ты спас Дэну жизнь!
— Нет, это ты спасла ему жизнь. Если бы ты не держала его с таким упорством, его бы потащило к порогам. А там…
— Да, но мне ни за что не удалось бы его вытянуть. А ты был просто молодец!
— Так расскажет ли мне кто-нибудь из вас, как все произошло? — отпивая глоток горячего кофе, снова спросил Шон.
— Мы собирались поехать на Круглое озеро, — голос Дэна
Шон быстро поднялся.
— Я это сделаю, — предложил он. — А вы, пока меня не будет, ложитесь и отдыхайте; считайте, что это приказ врача, — уже серьезно добавил он.
Когда дверь за Шоном захлопнулась, Дэн молча уставился на огонь, выражение его лица сразу стало сумрачным и каким-то отсутствующим, в комнате зависла напряженная тишина.
Не в силах больше выносить этого гнетущего молчания, Одри вскочила на ноги и воскликнула:
— Дэн, прости меня, если можешь…
— За что? — Он даже не взглянул в ее сторону.
— Моя глупость чуть не стоила тебе жизни.
— Чуть не стоила жизни нам обоим, — резко поправил ее Дэн. — Боже мой, ты, наверное, действительно была в полном отчаянии, если решилась ступить на этот мост. Это ведь было равносильно самоубийству. — Он поднял голову, и Одри увидела, как заблестели его глаза. Дэн чуть не плакал.
— Нет же! — решительно возразила она. — У меня и мысли такой не было. Я просто хотела перейти ручей. Понимаешь… — И она подробно рассказала ему о пареньке, который обещал ей помочь. Заметив, как менялось выражение его лица во время ее рассказа, Одри торопливо добавила: — Он молоденький и очень симпатичный. Его ждала девушка в городе…
— Даже если бы это был Джек-потрошитель, ты бы поехала с ним, — угрюмо произнес Дэн. — Ты, видно, сильно ненавидишь меня, раз отважилась на такой риск.
Нет, она была далека от ненависти. Она хотела ненавидеть его, она пыталась вызвать в себе это чувство. Но любовь всегда оказывалась сильнее, и она боялась этой любви больше, чем боялась его. Она боялась, что это чувство разрушит ее, унизит и без того уязвленную гордость.
— Нет, Дэн, я… — тщетно искала она слова оправдания.
Сжав губы, он молча покачал головой и с горечью произнес:
— Да, ты говорила о своей ненависти ко мне много раз. Но я не хотел в это верить. Однако…
— Но я не ненавижу тебя!
— Нет нужды отрицать это сейчас, Одри, только потому, что я, как ты считаешь, спас тебе жизнь.
Опустошенная и измученная, она шагнула к нему, сжав виски пальцами.
— Если бы ты только захотел меня выслушать…
— Ты едва стоишь на ногах, — резко оборвал ее Дэн. — Пора тебе последовать совету Шона и отдохнуть.
— Нам обоим пора это сделать, — прошептала она, не двинувшись с места, давая тем самым понять, что не собирается ложиться одна.
Слегка поморщившись, он поднялся на ноги.
— Хорошо. Тогда ложись на этом диване: здесь теплее. А я пойду в спальню.
Обескураженная, Одри молча смотрела, как Дэн вышел, закрыв за собой дверь. Почему он ушел, оставив ее одну? Неужели он не простит ее? Одри чувствовала себя разбитой и несчастной. Но винить было некого. Во всем виновата она одна. Ей вспомнились брошенные ему в лицо слова: «Ты как-то сказал, что жаждешь только моего тела, так оно и будет, ты получишь только его! Никакого сочувствия и сострадания, если ты вдруг заболеешь, никакой помощи и поддержки, когда почувствуешь себя усталым и захочешь почувствовать рядом чье-то надежное плечо…»
Одри с трудом поборола в себе желание немедленно пойти к нему, броситься на шею с поцелуями и сказать, что ее слова не следует принимать всерьез. Но сейчас он, конечно, не захочет ни видеть, ни слышать ее.
Голова чуть ли не лопалась от тяжелых мыслей, Одри боялась, что не сможет даже задремать, но, вопреки ожиданиям, раздевшись и накрывшись одеялом, мгновенно уснула.
Проснувшись, она обнаружила, что Шон вернулся. Они с Дэном сидели перед камином и о чем-то разговаривали вполголоса, поедая приготовленные к пикнику припасы.
Вечерело, часы показывали, что она проспала два часа. Чувствуя себя посвежевшей и отдохнувшей, она быстро оделась и подошла к мужчинам.
Они оба посмотрели в ее сторону, и что-то в этих взглядах заставило ее насторожиться, сердце сначала тревожно замерло, а потом заколотилось с бешеной силой. Лицо Дэна было грустным и непроницаемым. Шон выглядел смущенным и встревоженным. Одри почувствовала, что надо попытаться разрядить обстановку. Хоть немного.
Дэн сидел на диване, стараясь случайно не задеть его, она осторожно села рядом. На малень-ком журнальном столике стояли открытые консервные банки с сардинами, лежали развернутые бутерброды.
— Можно? — Одри потянулась к толстому круглому ломтю хлеба.
Когда она попыталась подхватить пальцами кусок ветчины, Шон поднялся:
— Дать тебе вилку?
— Это же как будто пикник, — с наигранным весельем ответила она.
— Ну разумеется, — согласился Шон.
— Тогда я буду есть руками, как и вы.
Наступила долгая пауза, наконец Шон поинтересовался:
— Ну что, отдохнула?
— Давно не спала так крепко. А с лошадьми миссис Моуди все в порядке?