Желание
Шрифт:
Хлопнула дверь приемной, и я вдруг услышала:
— Гурьева!
Все-таки есть некие законы, от которых не убежать, не спрятаться. Если ты не хочешь видеть человека, то непременно с ним столкнешься. Например, учительница по литературе Роза Петровна точно не входила в число людей, с кем я жаждала прощаться.
— Зашла бы в свой класс! Или так и уйдешь, ничего не сказав?
Да, я так бы и ушла. И даже не оглянулась бы. Но теперь мне придется топать следом за вами и в который раз жалеть, что не послушалась своего внутреннего голоса, который советовал сегодня из дома вообще не выходить.
— Сходи, я сама подпишу
Я плелась за учительницей, пытаясь представить лица своих одноклассников. Безрадостные будут у них лица. Опять же Маркелова. Нет, хорошо, что я уезжаю. Ну их всех! Пускай остаются в моем прекрасном прошлом. Там им самое место.
От долгого общения с бывшими друзьями меня спас звонок. Он сорвал всех с места и повлек в столовую на завтрак. Класс забурлил вокруг меня, как пена в закипевшем супе, и оставил сухим остатком Лерку. На плече у нее сидела Белла, недовольно поводила мордочкой, искала, где бы что съесть.
— Уезжаешь? — Подведенные черным карандашом глаза Маркеловой выглядели зловеще.
— Скорее меня увозят, — уточнила я, старательно улыбаясь. Это была моя победа. И я могла немного позлорадствовать.
— Увозишь, — гнула свое Лерка. Белла чихнула ей в воротник и начала по-деловому умываться.
Я уставилась на Маркелову. Нет, просто хамство — так в открытую ревновать. Макс ей ничего не обещал, чтобы она изображала здесь трагедию брошенной.
— Не грусти, Маркелова, будет и на твоей улице праздник, — как можно жизнерадостней пообещала я.
Лерка хмыкнула. Не понравилась мне ее улыбка. Уж лучше бы зарыдала в голос или начала меня ругать.
— Ну и уезжай! — разрешила она. Прозвучало скорее так: «Кислорода на всех не хватает, а тут еще ты бродишь!» — Скатертью дорога. Поклон столице!
Почему она решила, что мы едем в Москву?
Я согласно кивнула, но из класса выйти не успела, потому что попала в плотное кольцо могучей троицы, моих главных недоброжелателей. Малинина сегодня была в легкой облегающей футболочке с короткими рукавами, открывающими ее красивые тонкие руки с трогательно торчащими косточками на локтях, в широких черных брюках. Не по сезону, но в тему, ей очень шло. Репина и Павлова на ее фоне терялись и особого внимания не заслуживали. Я смахнула невидимую пылинку с рукава свитера, ладонями провела по бокам, глянула на свои старенькие джинсы. Сравнивать не стала, ни к чему — одним обновки, другим… Впрочем, какая у меня выгода во всей этой истории, я еще не придумала. Слишком много устрашающих бонусов свалилось на меня вместе с появлением Макса.
— Ну, чего? — Стешка взяла меня под локоть.
— Все хорошо, — ответила я осторожно. С Малининой вообще надо держать ухо востро.
— Слушай, а они все уезжают или кто-то остается? — Стешка придвинулась ближе, намекая на некую интимность нашего разговора. Своим вопросом она меня ошарашила. Малинина о ком? О вампирах? Где же их хваленый гипноз, если все всё знают и никто ничего не забыл?
— Кто-то остается.
— А тот, высокий такой? Я что-то его потом нигде не встречала. Он уехал?
Стоп! Я заставила замолчать взметнувшиеся в моей голове мысли — и о способностях вампиров подчищать за собой следы, и об их умении очаровывать, и о том, зачем им вообще все это нужно. Особенно сейчас. Особенно
— Он симпатичный, — продолжала мурлыкать Стешка.
Я вспомнила темный лес, гулкую поверхность пруда, бледное лицо Грегора над холкой коня, его большой белый лоб, глубокие темные глаза, тонкую линию носа, крупные, решительно очерченные губы. Но вот лицо меняется, из спокойного превращается в злое, набухает на лбу вена, проступают жилки на скулах и щеках. Если Малининой нравится, пускай забирает!
— Ага, уехал. В Австрию. У него музыкальная группа, — вспомнила я историю Грегора.
— Он играет? — Стешка распахнула восторженные глаза.
— Да, только все больше на нервах. — Мне не хотелось вдаваться в подробности.
— Но он ведь друг твоего… ну, Максима. Да? Вы наверняка еще с ним встретитесь, — продолжала изображать из себя роковую обольстительницу Малинина. — Передавай от меня привет И можешь оставить ему мой номер телефона. Скажи, что он мне понравился.
— Скажу. — Я попыталась вырваться из кольца захвата.
— А чем он еще занимается?
Малинина не хотела меня отпускать. Тоже мне, подружка выискалась! Век бы ее не видеть!
— Пьет кровь из ближних.
Стешка плотоядно улыбнулась. Тут они с Грегором точно бы совпали. По части выпивания последней крови Малинина у нас специалист.
— Ну, ты не пропадай! — выдала мне последнее напутствие Стешка. — Появляйся. Звони.
Я неопределенно махнула рукой. Пропадать я не собиралась, а вот с появлением будет несколько сложнее.
Школа бурлила, и я двигалась среди спешащего по делам народа, как маленькая потерянная лодочка. Скорей бы отсюда уйти. В груди уже собирался комок тревоги. Что-то давно я не чувствовала Макса…
В приемной все бумаги были готовы. Я последний раз заменила галочку своей росписью, положила аттестат зрелости в рюкзак. Больше мне в оплоте знаний делать было нечего, и я зашагала к выходу с твердым намерением не оглядываться и ни о чем не жалеть. Я бы таким строевым шагом и дотопала до своей квартиры, но сегодняшний день уже заявил о себе серией сюрпризов, поэтому не мог отпустить меня без очередного подарка.
Хотя можно было бы и не удивляться — я сама хотела видеть Колосова.
Пашка сидел на банкетке около раздевалки. Ссутулился. Что-то изучал у себя под ногами. Увидев его, я отчетливо поняла — не надо бы нам встречаться. Маленькая красная лампочка внутри меня подала сигнал тревоги. Вариантов было два — вернуться к приемной, дождаться звонка, который заставит Колосова уйти, а потом спокойно отправиться домой; или попробовать пройти незамеченной, спрятавшись, например, за чирикающей парочкой восьмиклассниц. Но ни один из своих планов осуществить я не успела.
Колосов поднял голову. Я застыла. Можно еще попытаться прикинуться веником. Такое часто бывает — люди на тебя смотрят и не замечают.
Бывает, но не здесь и не сейчас. Взгляд недовольных темных глаз остановился на мне.
— Привет! — Пашка поднялся. — Я за тобой.
«А я от тебя», — мысленно парировала я.
— У меня здесь нож. — Колосов взял с банкетки полиэтиленовый пакет. — Надо Мельнику отдать. Я уже звонил, договорился, что мы придем.
Мне последнее время везет на людей, разгуливающих по улице с холодным оружием. То Маркелова в мастерскую завалилась с саблей, вот теперь Колосов с тесаком в пакете. Веселенькое время наступило.