Желание
Шрифт:
все знали, что мисс Цзинь была единственной дочерью хозяина корпорации Цзинь,
владеющей половиной здания 101.
Я чуть не рассмеялся, но дыхания не хватило. Дверной звонок зазвенел в это время.
– Джейсон? Это Дайю. Мы встречались прошлым вечером.
– Конечно, - я кашлянул. – Заходи.
Входная дверь открылась по моей команде, и Дайю прошла и бесшумно закрыла за
собой дверь. Я представил, как она смотрит на мою квартиру впервые. Здесь было много
стекла,
с видом на Тайпей. Кровать была низкой с изголовьем из титана. Виктор купил два
изогнутых резных стула, между ними стоял квадратный чайный столик из титана.
Круглый стеклянный стол с двумя красными стульями служил мне обеденным и
письменным столом.
– Джейсон?
Я смотрел с высоты, как Дайю медленно шла по квартире. Она была в узких темно-
фиолетовых штанах и свитере бежевого цвета. Каблуки ее сапог до колен цокали по
бетонному полу. Она выглядела стильно и уверенно. Сексуально. Я не мог больше висеть
и схватился руками за ближайший прут и раскачал ноги, а потом повис на ногах, в
коленях, давая рукам отдохнуть.
Мое движение привлекло взгляд Дайю, она посмотрела наверх и негромко охнула.
– Что ты там делаешь?
– Лазаю. Прости, я тебя не ждал.
– Но ты не используешь веревку, - она указала на страхующих роботов у стены.
– Впечатлена? – спросил я, голова была горячей, кровь прилила к ней.
– Тем, что ты не бережешь жизнь? – ответила она. – Нет.
– Ни капли?
Она скрестила руки на груди.
– Ни капельки.
– Ладно, - я улыбнулся. Ее лицо было бледным в свете дня.
– Спускайся, Джейсон. Прошу, - ее темные брови были сдвинуты. Она выглядела…
злящейся на меня.
Отличное впечатление. Теперь она попалась. Она уже хотела подавить своей
уверенностью глупого новичка.
Я уцепился руками, перебирался с прута на прут на потолке, пока не добрался до
другой стороны. Отсюда я выбрал самый простой путь вниз, спрыгнул, когда оказался в
пяти футах над полом. Робот подлетел и протянул мне полотенце. Его цифровое лицо
точно смотрело на меня с недовольством. Я вытер лицо мягкой хлопковой тканью, а
потом повернулся к Дайю.
– Эй, - сказал я. Робот протянул мне холодную бутылку воды и улетел. Я предложил
воду Дайю, но она покачала головой.
– Моккачино, - приказал я. – Со взбитыми сливками
для мисс Цзинь.
Загудела кофе-машина, я выпил половину бутылки и скромно улыбнулся.
Ее руки все еще были скрещены, но ладонь закрывала рот, пряча улыбку или
гримасу. Я не мог понять по выражению ее лица. Она не скромничала, разглядывая
карими глазами. Я снова был перед ней без рубашки, как тем утром после ее похищения.
Я смотрел на мебель в поисках брошенной футболки. Полотенца. Хоть чего-то.
Она опустила руку.
– Ты часто так делаешь? Лазаешь без страховки?
– Нет. Обычно никогда. Это был первый раз. Плохо соображаю после вчерашней
вечеринки.
Я пошел по комнату к черной футболке (дизайнерской), висевшей на одном из
стульев, она вскинула руку, шагнула ближе и указала на мою обнаженную грудь. Я
покраснел, но она не смотрела на мое лицо.
– Настоящая?
Татуировка, которую я сделал в память о маме – одна лилия калла – на левой части
груди, над сердцем. Это был ее любимый цветок. Она водила меня на фестиваль лилий
каждую весну в Янминьшань, чтобы восхититься морем белых цветов, окруженных
темно-зелеными листьями. Эта традиция и земли, полные цветов, были утеряны после
землетрясения и извержений на горе.
Что-то, что не могло остаться.
Я сделал татуировку несколько месяцев назад, в редком пьяном угаре, когда я узнал,
что мне придется подружиться с Дайю. Арун сопровождал меня к лучшему татуировщику
в Тайпее в два часа ночи, он сам был достаточно план, чтобы не возражать из-за своего
выбора. Он не спрашивал причину.
Я коснулся татуировки пальцами, она была в белом порошке от карабканья.
– Настоящая, - татуировка будет со мной всю жизнь. Сколько она продлится. – Это…
любимый цветок моей мамы.
Она кивнула и посмотрела мне в глаза. Хорошо, что румянец уже прошел.
– Я не знаю никого с настоящей татуировкой, - сказала она. – Никто из моих друзей
меняется так, чтобы это осталось навек.
– Я был пьян, - я пересек комнату и схватил футболку, натянул через голову, а потом
провел руками по коротким волосам. Я заплатил за татуировку деньгами за похищение. Ее
похищение. – Это первая и, наверное, последняя.
– Красивая, - прошептала она. – Думаю, это мило, как ты близок с мамой. Она в
Тайване?
Я прошел на кухню, кофе-машина как раз трижды пропищала. Моккачино ждал за
стеклянной дверцей, на взбитых сливках была шоколадная стружка. Насыщенный аромат
эспрессо и шоколада заполнил мой нос, когда я вытащил большую чашку.
– Нет. Она еще в Калифорнии. В Тайпее только я, - врать было просто. Но я это
ненавидел.
Все это было ложью.
– Я редко вижу маму. Она живет в Гонконге, - сказала Дайю. – Она ненавидит моего
отца.
– Плохо, - сказал я с кухни. – Ты скучаешь?