Желания Элен
Шрифт:
Он отнял стетоскоп от тяжело вздымающейся груди Рокко и посмотрел на Элен.
— Минутку, — сказал он. — Давайте посмотрим его медкарту.
Это было великолепное зрелище — карточки во вращающейся картотеке, на каждой карточке номер, под которым животное значится в основной картотеке. Достаточно набрать номер в основной картотеке и история болезни тут как тут. Вот и Рокко — глисты, коньюктивит, диатез, астма, семь удаленных зубов и так далее и тому подобное.
— Рокко, — сказал он. — Так. Ему двенадцать? Или тринадцать?
— Будет
— Так. Ну что ж, боюсь, ему не выкарабкаться.
— Не выкарабкаться?
— Он очень плох, мисс Майли. Мы ничем не можем ему помочь. Язва в желудке так и не зажила. Рот у него сами видите в каком состоянии. И взгляните вот на это…
Он поднял лапу Рокко и отпустил ее. Она бессильно упала обратно на стол.
— Не смейте! — яростно воскликнула Элен.
— Он ничего не чувствует. Полагаю, у него паралич.
— Паралич? С чего вдруг?
— Мисс Майли, он стар. Псы этой породы — не долгожители. Он уже совсем развалина. Мы не можем собрать его заново. Сейчас ему очень больно. Он едва дышит.
— Значит, вы ничего не можете сделать?
— Нет.
Она положила руку на морду Рокко. Он высунул язык и лизнул ее.
— Ничего? — переспросила она.
— Нет, — ответил блистательный доктор. — Ничего.
Внизу промчалась пожарная машина. Завывания сирены заполнили кабинет.
— Как вы это делаете?
— Что? Простите, я вас не расслышал.
— Как вы это делаете?
— А-а. Шприцом. Один укол. Абсолютно безболезненно. Он просто уснет. Вы можете остаться с ним, если пожелаете. Уверяю вас, для него это будет гораздо менее болезненно, чем испытываемое сейчас.
— А потом?
— Что потом?
— Вы… вы изрубите его на кусочки, ведь нет?
— Разрубим на кусочки? — негодующе воскликнул он. — Конечно нет. Мы обо всем позаботимся. Предоставьте это нам. Ну так как?
— Вы уверены, что ничего не можете сделать?
— Абсолютно. Это безнадежный случай. Итак?
— Да. Хорошо.
Он вытащил из папки специальную форму.
— Подпишите здесь, пожалуйста, — сказал он.
Она вернулась в приемную. Гарри ждал ее. Сидел и курил сигарету.
— Заткни свою пасть, — сказала пожилая женщина своему котенку.
— Слушай, Гарри, — сказала Элен, — ты вполне можешь возвращаться в офис. Здесь тебе делать больше нечего. Я буду позже. Может быть, к полудню. Спасибо за все. Ты очень помог. Без тебя я бы не справилась.
— Как он?
— Рокко? Ну… не очень. Они собираются его усыпить. Доктор сказал, что его необходимо усыпить.
— Ох, — сказал он. — Ах, — сказал он. — Ну, может быть, я подожду тебя? Я просто буду сидеть здесь и ждать. Пока ты не выйдешь.
— Нет, — сказала она, положив руку ему на плечо и слабо улыбнувшись.
— Спасибо, но я справлюсь сама. Возвращайся в офис. Я буду позднее. О'кей?
— Конечно, милая, — сказал он, наклоняясь, чтобы чмокнуть ее в щеку.
— Держись.
Он повернулся
Рядом с кабинетом располагалась маленькая комнатка. Она села на стул с пластиковым сидением и стала ждать. Ей показалось, что прошло полчаса, но, возможно, на самом деле всего минут пять. Сияющий доктор вынес Рокко на одноразовом бумажном матрасике — ни дать ни взять метрдотель: «А вот и жареный поросенок, начиненный…» Он хотел положить Рокко на пол, но Элен взяла у него собаку и положила себе на колени.
— Я полагаю, двадцать минут самое большее. — Он улыбнулся.
Она посмотрела на него с ненавистью.
— Спасибо, — сказала она.
Рокко был очень спокоен. Он лежал, уставившись прямо перед собой. Его дыхание стало легче. Элен принялась гладить его.
— Смейся и весь мир будет смеяться вместе с тобой, — сказала она ему.
— Плачь и будешь плакать один.
Он скосил глаза, чтобы взглянуть на нее. Его хвост слабо завилял.
— Человек, который чего-то стоит, это тот, кто может улыбнуться, когда все идет к чертям.
Эта мысль понравилась Рокко. Он чуть-чуть приподнял голову, и Элен наклонилась поцеловать его, вдыхая показавшийся вдруг таким милым запах из его пасти.
— Ну что, грязный ты негодник, — сказала она, — оставляешь меня одну? Оставляешь меня совсем одну?
Больше она почти ничего не говорила. Она просто сидела и гладила его, лежащего на бумажном матрасике.
— Глупый песик, — только раз сказала она.
Он был очень хороший. Он то и дело косил глазом, стараясь не потерять ее из виду. Наконец его губы обвисли, обнажив ужасающие десна и зубы, и он тяжело засопел, высунув черный язык. Она машинально гладила его размеренными движениями: голова, холка, спина…. Потом она начала осторожно почесывать около хвоста — ему всегда это нравилось.
Он уходил, уходил… закрывались глаза, дыхание становилось все тише. Она наклонилась к нему.
— Слушай, лапочка, — прошептала она, — прежде, чем ты оставишь меня, я хотела бы тебе кое-что сказать. Я всегда скрывала от тебя это…
Рокко попытался поднять голову, но у него не получилось.
— Ты на самом деле не мой сын, — прошептала она. — Ты приемный. Но я хотела тебя. Я хотела тебя.
Немного погодя в комнату вошел доктор.
— Ну, — энергично спросил он, — мы закончили?
— Да, — ответила Элен Майли, — мы закончили.
Она вышла на залитую солнечным светом улицу и первый, кто попался ей на глаза, был высокий, черный Гарри Теннант, прислонившийся к стене здания ветеринарной лечебницы. Он курил сигарету, рассеянно глядя по сторонам.
И увидел ее.
— О'кей?
Она кивнула.
Он взял ее за руку и они зашагали по улице.
— Домой? — спросил он. — Или обратно в офис?
— Наверное я возьму отгул.
Он ничего не сказал. Он просто шел с ней. Просто был рядом.