Желания Элен
Шрифт:
— Боже, какой замечательный день, — сказала она. — Взгляни на небо. Я люблю такие дни. Только в мае и в октябре бывает такая погода. Понимаешь? Чистое небо. Воздух, которым можно дышать.
— Мне очень нравится этот день, — добавила она.
Он молчал, время от времени поглядывая на нее сверху вниз и задумчиво улыбаясь. Вскоре они оказались перед домом Элен.
— Пожалуй, я вернусь на работу, — сказал Гарри.
Она посмотрела на него.
— Хорошо, — сказал он. — Ненадолго.
Он сел согнувшись на диван в гостиной, положил локти на колени, оставив кисти свободно свисать между длинных ног. Элен приготовила кофе и принесла посыпанные
Он терпеливо ждал ее, разглядывая свои руки, раздумывая над тем, какие все-таки странные эти руки, если приглядеться к ним пристальнее. Куски мяса, изрезанные мелкими морщинами, оканчивающиеся пятью отростками. Кажется, будто в их форме нет и намека на красоту. Будто эта конструкция — плод больного воображения какого-то плотника или, быть может, ребенка, который привинчивает к своему скейту сзади и спереди по красной коробке, делает из проволоки руль и думает, что кадиллак готов. Вот какие они — человеческие руки, если приглядеться к ним пристальнее.
Вскоре Элен вышла из ванной. Она умылась холодной водой и теперь чувствовала себя чуточку лучше.
— Я собираюсь выпить рюмочку, — объявила она. — Ты как?
— Я присоединюсь, — кивнул он.
Она принесла бутылку виски, два стакана, тарелку с кубиками льда и кувшин с водой. Себе она смешала виски с водой, а Гарри налил себе чистого и пил его небольшими глотками.
— Сколько времени он у тебя? — спросил он.
— Всю свою жизнь. Однажды на Рождество я получила премию — пятьдесят долларов. Он сидел в витрине магазина на Лексингтон вместе со своими братьями и сестрами. То есть… Я хочу сказать, что они выглядели так, будто все из одного помета. Они гонялись друг за другом, кусались, возились на куче скомканных газет и скулили. А он сидел очень спокойно и смотрел в окно. Он казался таким одиноким. Как будто его никто не любит. Позже-то я поняла, что это меня разыграли. Щенок был прирожденным актером. Ему нужно было вступить в «Эквити» note 17 . Он просто знал, как нужно вести себя, чтобы его купили. Нужно сидеть и смотреть в окно широкими глазами. Можно даже выжать слезу. Рано или поздно какой-нибудь мягкосердечный недотепа пройдет мимо и купит тебя, и отнесет домой, в тепло, где у тебя будет мягкая постель и тебя все будут любить и кормить. Маленький негодник, он все это просчитал.
Note17
профсоюз актеров
Гарри усмехнулся.
— Да, возможно, он все просчитал.
— А… Какого черта, — сказала она. — Он был всего лишь собакой.
Гарри кивнул.
— Лучше заведи себе еще одну.
— Может быть. Когда-нибудь. Не сейчас. — Она оглянулась на клетку с попугаем. Птица чистила свои перья. — Ты думаешь, он что-нибудь понимает? Попугай?
Гарри пожал плечами.
— Может быть.
— Мне не нравится эта птица. Может, я не должна так говорить, но это правда. Мне она просто не нравится. Между нами ничего не возникает.
— Зачем ты его купила?
— Это случилось на распродаже в Гимбелсе. Я решила, что он мог бы составить компанию Рокко, пока я на работе. Но Рокко он тоже не понравился. Думаю, я от него избавлюсь. Не хочешь взять?
— Нет, — сказал Гарри. — Спасибо.
— Я полагаю, ты думаешь, что я придурковатая
— Нет, я так не думаю.
— У него ведь хорошая родословная. Его дедушка был чемпионом. На какой-то псарне в Небраске. Я могу показать тебе бумаги.
— Да нет, не надо.
— Ну, в общем, я любила его.
— В этом нет ничего плохого.
— Думаю, что нет. Маленький вонючий негодник…
Она торопливо налила себе еще виски и сделала большой глоток.
— У всех у нас случаются неприятности, — сказала она.
— Конечно. Такова жизнь.
Они сидели и прихлебывали из своих стаканов, и виски постепенно забирало их.
— Думаешь, есть рай для собак? — неожиданно спросила она.
— Конечно. А почему нет? Для всех живых существ. Для собак и для всех прочих зверей, и для тараканов, и для всяких клопов. Почему рай должен быть только для людей?
— Да, — задумчиво сказала она. — Верно.
Затем она подошла и села рядом с ним на диван. Она обняла его за шею. Она поцеловала его.
— Я просто почувствовала, что хочу сделать это, — сказала она. — Просто почувствовала.
— Я понимаю, — пробормотал он, — я понимаю, милая…
Ему не следовало говорить «милая», потому что это окончательно сломило ее. Она совершенно расклеилась и потеряла над собой контроль. Он обнял ее, начал гладить и успокаивать, пока ее рыдания не стихли, пока она не успокоилась и не перестала дрожать.
— Боже мой, прости меня, — с трудом переводя дух, сказала она. — Прости меня. Я не думала, что такое случится. Я правда думала, что смогу держать себя в руках.
Она не понимала, что он говорит. Он просто говорил что-то тихим голосом, почти шептал, поглаживая ее волосы. Он достал из нагрудного кармана желтый шелковый платок и вытер ее слезы. Он был очень внимателен и серьезен.
Он обнимал ее, пока она окончательно не пришла в себя. Она три раза глубоко вдохнула, затем отстранилась от него, встала и принялась расхаживать по комнате.
— Итак… что мы имеем? — спросила она. — Отчет для Кэнтабиля будет готов на этой неделе, верно?
— Да, все правильно.
— Так… письма в «Паркинг Ассосиэйшен»?
— Я разговаривал с Солли сегодня утром. Он работает над ними, корректура у нас будет завтра.
— Так. Хорошо. — Она посмотрела в окно. — Со мной сейчас все будет хорошо, Гарри.
Она позвонила Сьюзи Керрэр. В офисе царило спокойствие. Оба шефа не появлялись, и ничего чрезвычайного в их отсутствие не произошло. Поэтому Элен и Гарри пропустили еще по стаканчику виски.
— Это здорово, — сказала она. — Мне нравится. Здорово прогуливать. Ты когда-нибудь прогуливал?
— О, конечно. Пару раз. Это вправду здорово.
Он ослабил узел на галстуке, расстегнул воротник рубашки и развязал шнурки. Затем он развалился на диване и сказал ей:
— Я устраиваюсь как дома.
Она довольно кивнула.
— Полагаю, ты считаешь меня чересчур нахальным, босс?
— Мне нравятся нахальные мужчины, — объявила она. — Мне нравятся дерзкие и сильные мужчины. Мне нравится флиртовать с мужчинами в ресторанах. Знаешь, ну… переглядываться с ними. Мне нравится, когда мужчина подмигивает мне на улице и когда водители грузовиков свистят мне в след и говорят гадости. Однажды, на Сорок шестой улице меняли трубы, и целую неделю я проходила два лишних квартала по дороге на работу, чтобы эти парни, копающие канаву, могли свистнуть мне в след. Каждое утро они ждали меня. Это было замечательное начало рабочего дня.