Желанная герцогиня
Шрифт:
Я смотрела на людей, на недовольно поджатые губы мужчин, которые глядели на меня с нескрываемым презрением, смотрела и благодаря памяти Стейзи узнавала прихлебателей муженька. Дружки, шестерки, имеющие пусть и не высокий статус, но и не крестьяне.
Открыто перечить мне, особенно учитывая, что Радана рядом не было, они не могли. Или хватило ума понять, что сейчас этого делать не стоит.
Так-то в замке Радана и без его присутствия, Стейзи прилетало с их стороны (насмешки, иной раз тычки). Один, к слову, красующийся на рыжем коне, лощеный с тонкими почти бесцветными
Был он при этом в сильном подпитии, но Стейзи тот вечер запомнила надолго, страх и ужас от пережитого до сих пор живет в этом теле. Но я не Стейзи и бояться таких выродков не намерена.
Вот и сейчас он смотрит на меня, взглядом чуть ли не облизывает, и явно думает о том, что может со мной сделать с попустительства герцога (ребенок же уже получен, жену можно и с другом разделить). Похоть написана на его лбу огромными буквами, и секретом не то, что от меня, а вообще ни от кого не стала.
— Это все слуги Его светлости Дарремского? — обведя взглядом распределившиеся кучки, спросила я. Как-то маловато слуг на такую кавалькаду мужиков и карет.
Я насчитала двадцать семь человек, из которых семь мужиков, явно грумеры да возничие, остальные женщины, причем большинство совсем молоденькие… У половины взгляды затравленные, на руках синяки, и горбятся так, будто ноша их так тяжела, что к земле тянет.
А лакеи? Куда девались-то?
И где же камердинер муженька? Неужели он себя к господам причислил? И точно, стоит у кареты Сарвенды, переговаривается через окошко.
— Ваша светлость, не все еще прибыли. Они должны приехать позже, с вещами Их светлости, — поймав мой взгляд, скривившись и цедя слова сквозь зубы, неохотно ответил камердинер. — Его светлость приказал, чтобы их пропустили. И нас. Долго нам еще стоять здесь? Я должен помочь Его светлости, отойдите!
Вот же надменный сукин сын.
— На колени, — четко произнесла.
— Я? — фальцетом выдал этот петух, хватая ртом воздух, будто бы задыхался. — Да как вы… Его светлость…
Аррияш договорить нахалу не дал. Мгновение и пара солдат уже скручивает наглеца, и насильно ставят на колени передо мной. Точнее перед моей лошадью. Примерно в метре. Желание наступить на подлеца было огромным, но я его сдержала. Мне нужно, чтобы слуги поняли очень важную вещь: на этих землях хозяйка — я. Мое слово — закон.
А заодно Леди по шее погладила, чтобы не волновалась. Но вообще, моя лошадка была умна. Не сказать, что характер шелковой, иной раз так свое недовольство выкажет, что отмываться в две пары рук приходилось.
Знатно она меня месяц назад в навоз опрокинула, видите ли, долго я к ней не приходила, не расчесывала красавицу, да по полюшку застоявшуюся кровь не гоняла…
Однако при этом Леди умела чувствовать момент и всадника. Несмотря на то, что перед ней были чужаки, она не пыталась никого затоптать, не взбрыкивала, стояла спокойно, ожидая моих команд изредка пофыркивая да переступая с ноги на ногу…
— Десять плетей и вон с моих земель. — Глядя на верещащего мужика, отдала приказ.
Жестоко?
С чего решила, что насиловал? Так по памяти Стейзи, по нервной Люси, впрочем, и без того все видно и понятно. Трое, самых молоденьких из служанок, улыбок сдержать не могут. А одна и вовсе смотрит на меня с такой благодарностью, будто я ей дом построила.
Боялась ли я того, что все решат, что я не лучше мужа? Что все решаю с помощью кнута? Нет. Для того чтобы узнать разницу у этих слуг будет время. Но я была уверена в том, что эти люди останутся со мной и муженек поедет домой без сопровождения.
А мне люди нужны. Желательно благодарные! Обязанные. Много людей. Земли обширны, за ними нужно ухаживать не только магией… Корыстна ли я? Очень. Однако и взамен дам не меньше. Защиту. Дом. Безопасность и возможность жить, не боясь каждого чиха. Много ли это? Немало.
А вот из свиты мужа я никого не допущу на свою землю. Потому что всех давно было пора вздернуть на какой-нибудь осине. Вздернуть за причинное место, чтобы не дай боги, эти мрази не размножались. Никого кроме этих слуг и… Сарвенды.
К слову, а личная служанка (вообще, их как минимум, трое быть должно) Сарвенды, чего из кареты не выходит?
— Остановитесь. Его светлость не простит… — удивилась ли я, услышав визжащий голос любовницы мужа?
Нет. Как и тому, что та поспешно, лупя, собственную служанку за нерасторопность (хотя вины на ней за это не было, из них двоих именно рыжуха была неповоротливой) вылезла из кареты. За ней показалась и девочка, та, что продала меня за «лучшую долю». И ей-ей, видимо, хлебнула уже достаточно, потому что озиралась затравленным взглядом, в котором надежды не было. И уголька не тлело…
Будет альтернатива, ребенок. Ты останешься здесь, и я сделаю все, чтобы другие дети смогли тебя принять обратно. Хватит в твоей жизни плохого. Как завещал великий Макаренко. Дети — это наша старость, наш мир и история.
— Мне напомнить о том, кто перед вами? — проигнорировав вопль рыжей, спросила я, обведя взглядом присутствующих.
— Нет, Ваша светлость, — нестройным хором раздалось в ответ.
Я видела, видела, как сжимают кулаки прихлебатели мужа, видела, как пара из них подалась вперед, но тут же замерла, потому что солдаты недвусмысленно дали понять, еще шаг и место камердинера займут они.
Видела, как падают на колени слуги, низко склоняя голову, признавая мое право и не желая оказаться наказанными. Даже те, что считались личными служанками Сарвенды.
Даже ей пришлось изобразить поклон. Ничего, скоро поймет, что так, как было в замке Радана, здесь не будет.
— Капитан, привести приказ в действие после того, как мы покинем ворота. Десять плетей и пешком до границы герцогства Моррисон. Проследите. — И натянув поводья, разворачиваясь, добавила, рукой указав на стоящих справа. — Пропустите этих слуг Его светлости и дочь эдорнета Сандриана Эфдоха, со служанками. Остальным вход запрещен. Ожидайте Его светлость за пределами моих земель.