Желанная. Чужая невеста
Шрифт:
– Как это? Ты же сказал, что это шах, его действия не нейтрализовать пока не отдашь долг, – ещё более тихий ответ главного клирика.
– Говорю же, сдюжил. Практически от самой границы он на меня не действует. Белобрысый наследный принц сказал, что я должен отдать её замуж за диала, которого она выберет, и оберегать от любой опасности. Ах, да! И не покидать. Чем ближе мы подъезжали к столице тем меньше я чувствовал на себе влияние камня. А теперь и вовсе его не ощущаю.
– Как любопытно…
В этот момент что-то грохнуло и послышался голос Соньи: “Господин Ульрик! Что же Вы делаете? О, Пресветлые! Изведёте же весь
Затем какое-то шуршание, возня и грохот.
– Ну вот, так-то лучше. Хорошо, что всегда у меня при себе камешек берита имеется. Давайте-ка я ещё принесу. Ишь чего удумали? Себя не бережёте! – всё так же на повышенный тонах продолжила управляющая.
– Не переживай ты за меня. Я своё пожил. Детей вырастил, вот разберусь ещё с парой задач и можно к Пресветлым в чертоги…
– Как это? А как же те, кому Вы небезразличны? – едва слышный вопрос женщины.
– Паства переживёт. Незаменимых клириков не бывает.
– Дак я разве о верующих говорю? Ой, простите, – в голосе Соньи послышалась досада и разочарование. – Что же я стою-то? Берит принести нужно, – едва не плача добавила она и поспешила уйти. По крайней мере мне так показалось, так как дверь снова грохнула и несколько секунд было тихо.
– Ну и дурак же ты, отец! Она по тебе который год сохнет, а ты не замечаешь! – нарушил тишину Нард. – Вот, пожалуйста. Довёл беднягу до слёз. Вы же ещё молоды, хорошая получилась бы пара, если бы ты наконец глаза открыл.
– Сонья? По мне? Да брось…– и снова тишина.
– Ладно, на пойду. Сказал, что начнём немедленно, значит так и будет. Ничего ей не говорите. Противоядие я достану любой ценой даже если подохнуть придётся, уж извини.
– Сам ты дурак! – неожиданно выпалил Дэвон старший. – Я понял!
– И что же? Что Сонья любит тебя уже много лет и пора обратить на неё внимание? – почти смеясь уточнил его сын.
– И это тоже, но, похоже, это у нас наследственное. Говоришь, после пересечения границы камень перестал беспокоить?
– Да, только эта магия её, что вышибает из меня одну из душ и раздражала. Не меня, конечно. Эйна. Мне от неё ничего не делалось, – задумчиво и совсем уже глухо ответил Нард.
– А что если она уже тогда сделала свой выбор, и это не ты справился с магией шах, а её желание? Ничего странного поведении Ники не замечал? Может она, вот как сейчас Сонья, беспокоилась или требовала к себе повышенного внимания?
– Не было ничего, хотя…
– Вот тебе и хотя, Эйнар. Оба мы идиоты. И я, что всё это время под носом у себя счастья не видел и ты. А дальше уж думай сам.
Больше я ничего не слышала, потому что уснула крепким сном. А когда проснулась рядом сидела Нелли и тихонько плакала.
Дорогие мои, текст не отредактирован. С пылу с жару выкладываю. Опечатки и ошибочки уберу в течение пары дней.
Глава 16 Жертва
– Что случилось? – спрашиваю и понимаю, что голос у меня абсолютно нормальный, а не слабый как до этого. – Почему ты плачешь, Корнелия?
– Помогло, значит, – утверждает она, поднимая заплаканное лицо.– Он так и сказал, что противоядие сработает сразу.
– Кто?
– А ты угадай! Эйнар, конечно. Он за ним к этой недоправительнице сам пошёл. Но не будем об этом. У тебя сегодня свадьба, так что если хорошо себя чувствуешь,
– Почему ты плакала? Только не увиливай, пожалуйста. Скажи мне правду, – подорвавшись с постели я схватила Нелли за руку.
– Это личное, – она всё же оттолкнула меня и уже почти вышла за дверь как вдруг остановилась и, не оборачиваясь, сказала: – Я запуталась в собственных чувствах, принцесса. Поэтому и плакала. Только не говори никому, ладно?
– Обещаю. Тем более, что я и сама прилично заплутала в своих, – улыбнулась я, хотя девушка и не могла этого увидеть.
– Спасибо, за мной должок, – Нелли ушла, закрыв за собой дверь. Я же осталась одна, но совсем ненадолго. Даже с мыслями собраться не успела, как в спальню, куда меня, видимо, перенесли пока я спала, вплыло трое служанок.
Вид у них был такой важный, что даже мне стало не по себе. Девушки были посланы из дворца. С собой они привезли платье и украшения для церемонии. Всё это было аккуратно разложено и служанки встали возле моей постели, ожидая, пока я соизволю подняться, чтобы начать приготовления.
– Позовите ко мне моих служанок, – попросила я, но никто этого даже не заметил. Как об стену горох. Просьбу пришлось повторить, только эффекта это никакого не произвело.
Стоило мне подняться, как девушки засуетились и тут же принялись раздевать меня и снимать украшения. О моих естественных нуждах никто даже не осведомился. Впервые в жизни я чувствовала себя не принцессой, а бесправной куклой, мнение которой ни для кого не имело значения.
Зато именно тогда у меня появилось время подумать и осмыслить всё то, что я услышала за последний день. По всему выходило, что когда-то давно отец Эйнара был жаден до власти и устроил своему сыну помолвку с принцессой местного правителя. Молодой диал искренне полюбил девушку, но она оказалась с гнильцой и, стоило ему обрести вторую душу, а вместе с ней и небольшой изъян на лице, променяла его на более выгодную партию, совершенно не заботясь о том, чтобы не ранить его чувства. Но настораживало не это, ведь Эйнар покинул страну вовсе не из-за разбитого сердца. Что-то случилось уже после его разрыва с Марго, и именно это событие вынудило его оставить Вельхэ и всё это время скитаться по миру в качестве наёмника. Что же это было?
А меж тем служанки всё же проводили меня в ванную комнату, искупали, натёрли каким-то ароматным маслом, которое тут же впиталось в кожу, оставляя лишь лёгкий ароматный шлейф. Затем на меня накинули лёгкий халат, усадили в кресло и занялись макияжем и причёской. Когда и с ними было покончено дело наконец дошло до платья.
Наряд был подобран волшебный: ажурный топ на бретельках был украшен драгоценными камнями и прозрачными бусинами похожими на горный хрусталь. Фатиновая юбка в пол и наилегчайшая фата создавали настолько чистый и прекрасный образ, что я тут же захотела узнать, что за талантливый мастер его сотворил. Ко всему этому великолепию прилагалось некое подобие манишки из серебра, жемчуга и хрусталя, которое практически не ощущалось на теле, крупные серьги, формой чем-то напоминавшие снежинки и диадема при виде которой у меня подкосились ноги. Лёгкий серебряный обод был украшен хрустальными звёздами по периметру, а в самом его центре крепилось крупное украшение из тех же камней и лазурита.