Желай, Рапунцель

Карпо Катти

«Ну все, я извращенка». – Конечный и далекий от утешительного вывод.

– Имею в виду, сопротивляться бесполезно. – Яков ослабил хватку в районе ног. – Ты девчонка. Я все равно сильнее.

Подобное помпезное заявление грешно было оставлять без внимания. И ради такого дела Даня даже поднапряглась и подняла голову.

– Тогда, в связи с моим заведомым проигрышем, – я ведь хрупкая барышня, бла-бла-бла, силенок кот наплакал, печалька да и только, – при оказании сопротивления мне стоит сразу

же переходить к более хитрым методам. – Правый уголок ее губ пополз вверх, воссоздав жутковатое подобие улыбки. – Короче, не рекомендую вот так свободно раздвигать передо мной ноги.

А вот и матрешечные пятнышки на бледных щечках. Здравствуйте, родные. Будь у Дани больше бодрости, она обязательно бы мерзко похихикала. Или вовсе расхохоталась бы.

– Извращенка, – сдавленно проговорил Яков.

«У нас даже мысли сходятся», – вяло восхитилась Даня и снова обмякла. Угрозу-то она озвучила, а вот воплотить в жизнь – проблемка.

Похоже, эту заминку ощутил и Яков. Как еще объяснить тот факт, что даже после столь явного словесного покушения на его прелести, он не струхнул и пулей не слетел с ее коленей?

Тишина. Только капли воды, срываясь с краев плохо закрытого крана, ударялись о дно ванны.

– Нечестно.

Даня непонимающе заморгала. Она едва расслышала последнюю фразу. Яков говорил, почти не разжимая губ.

– Что?

– Ничего.

Даня прищурилась. А услышав фырканье, изумилась еще больше.

Яков выглядел довольным. Вот он тих и о чем-то призадумался, а миг спустя в нем проявилась личина того прежнего ехидного и высокомерного мальчишки, каким он был при первой их встрече.

«Чему он так радуется?» – забеспокоилась Даня.

– Значит, ты снова хочешь поднять руку на это тело… – Мальчишка театрально огладил воздух душевой лейкой, включая в обозначенный контур свои плечи и грудь. – Тело, которое многие просто боготворят…

– Слушай, Афродита, как насчет, боготворить себя, не сидя верхом на мне?

Шею Дани обдало горячим дыханием. На секунду даже показалось, что ей вот-вот вцепятся в горло. Наверное, не стоило так сильно откидывать голову и открываться передсовершенно чужим человеком.

– Я придумал для тебя наказание.

На волосы Дани снова полилась вода. На этот раз вполне теплая.

– Утопишь меня? – благодушно предположила она. И откинула голову сильнее – до упора, едва ли не до хруста. А еще крепко зажмурилась.

– Нет.

Дыхание Якова щекотало ее подбородок. Его волосы касались ее щек.

– Заставишь слушать свое нытье?

На макушку закапало что-то холодное. Даня с испугу дернулась и принялась хватать ртом воздух.

– Это шампунь. – Пальцы Якова скользнули по ее губам. – Рот не разевай, может вода попасть.

–

Дай я сама. – Ее голос перешел в шепот. По плечам побежали мурашки.

– Ты снова меня не слушаешься. – Правая рука Якова обхватила ее пальцы. Она уже хотела потянуться к своим волосам.

– Мне… – Даня отчаянно задергала пальцами, борясь с желанием сжать его мокрую руку в ответ. Капли воды стекали по запястью и скатывались дальше – к сгибу локтя. – Край ванны в спину вдавливается. Больно. Слезь.

– Нет. – Его тихий голос раздался у самого уха. Мочке стало тепло от близкого дыхания. – Я еще не закончил.

Сердце вбухнулось в ребра, словно собираясь вырваться наружу. Никогда еще оно не стучало так громко. Яков наверняка слышал этот адский грохот.

«Только не открывай глаза, – уговаривала себя Даня. – Не открывай. Я вообще не должна позволять ему вытворять такое…»

Яков качнулся на ее коленях.

«Да, пожалуйста, слезь. Может, спихнуть его? А вдруг он упадет? Не могу».

– Подержи.

Даня ощутила в ладони холодную ребристую поверхность душевого шланга. Лейка продолжала разбрызгивать воду где-то на дне ванны.

– Не дергай. Держи в таком положении, а то нас обольет. – При таких отрывочных инструкциях интонации Якова должны были звучать угрюмо и холодно. Однако конец каждой фразы утопал в тихом придыхании, будто он нырял вглубь темных вод, а затем вновь оказывался на поверхности, чтобы глотнуть воздуха. Снова и снова.

Он словно нервничал. Или был взбудоражен. Беспокойство, раздражение, злость, а, может, эмоции были иными?

– Что ты делаешь?

– Тебе нельзя открывать глаза.

– Почему?

– М-м… Пена может попасть.

Пауза, предшествующая ответу, насторожила Даню. О своем желании погрузиться в благодатный сон она уже давно забыла. Дело явно было не в пене! Но девушка решила послушаться. Все-таки сама уговорила себя до поры до времени не открывать глаза.

Давление на ее колени изменилось: стало тяжелее, а потом легче. Что-то происходило там, снаружи в свету.

«Чего это он вытворяет на моих коленках?!»

Легкий порыв ветра охладил лицо. Сердце бумкнуло не хуже громоздкого колокола.

– Приподнимись.

– Что? – Даня охнула, почувствовав, как рука Якова проскользнула между ее спиной и стенкой ванны.

– Готово.

Холодная поверхность больше не вгрызалась в спину. Лопатки утонули в чем-то мягком.

– Ты что-то подложил под спину?

– Угу. Футболку.

– А, футболку… – Резкое осознание ударило по разуму. Она начала открывать глаза, но стекшая по векам пена остановила ее порыв. – Это, случаем, не ту, что на тебе была?

– Угу.

– С драконом, – зачем-то уточнила Даня.