Желая дракона
Шрифт:
Меня бьют судороги, и я пытаюсь прижать лапы и когти к себе и подальше от нее, надеясь защитить ее от опасности, которую я представляю. Мои крылья хлопают и мнутся, тонкая чешуйчатая кожа цепляется за грубый камень стен пещеры, когти моих крыльев впиваются внутрь, как будто они хотят помочь мне вырваться из этой боли. Мое длинное тело пытается сжаться, и я падаю на бок, ослепленный и оглушенный, и чувствую, что все мои кости болят.
Что со мной происходит?
Она
Кажется, что мои бедра сжимаются. Каждая моя косточка начинает ощущать такое же сжатие. И я без сомнения знаю, что происходит.
Я превращаюсь в одну из ее разновидностей.
Глава 4
Халки
Даже когда мое тело превращается во что-то во много раз меньшее естественного, я почти обезумел, задаваясь вопросом, волнуясь здесь ли моя женщина — моя пара, женщина, очаровывающая мой взгляд, моя дрхема. Если она ждет, что я завершу преобразование в форму, которая дополнит ее.
Сквозь глаза, прищуренные от боли, я пытаюсь поднять шею — и моя голова поднимается почти без усилий, потому что моей длинной тяжелой шеи больше нет. Мой череп чуть ли не прикреплен прямо к моим плечам.
Жареные сатиры, это странно.
Но моя женщина рядом со мной. Она меня ждет.
Она пытается отступить, но я удерживаю ее на месте своим хвостом. Спасибо всем этим чешуйкам, что она не смогла уйти — и что мой хвост еще не исчез. Может, и не исчезнет.
Он начинает сжиматься прямо на моих глазах.
Шарики василиска!
— Черт возьми, нет … — пытаюсь сказать я.
Из-за резиновых губ мой короткий язык и плоские зубы бормочут: «Черт возьми! Рррр!»
Я сглатываю, и кость шлепает вверх и вниз по тонкой коже в передней части моего горла. Местность кажется очень… голой. На шее нет оборки, обтягивающей меня сразу за челюстями и на полпути вниз по шее. Я поднимаю руки к лицу и обнаруживаю, что у меня все еще есть когти. Но они принадлежат наполовину взрослому котенку горной кошки, а не дракону.
Я сажусь на пол пещеры и пытаюсь встать.
Все мои задние лапы подняты. Они тянутся за мной, как мертвый груз, пока я не достигаю коленных чашечек. Лихорадочно-горячий вес тяжело колышется у меня между ног, и сразу за ним тянется что-то, похожее на гигантский маятник, оба они кажутся неестественно тугими для своей кожи и заставляют мою узкую человеческую область таза бушевать. Со смущенной гримасой я нахожу источник: перезрелый член торчит из моего паха без чешуи, а за ним появляется опухший мешок, как будто он вот-вот взорвется.
Я
Из моего горла вырывается скрежет:
— Кревввкед!
Хм. Мое человеческое горло почти идеально подходит для проклятия. Представьте себе это.
Стиснув зубы, ползая на руках и коленях, подтягивая за собой остальные ноги вместе с тяжелым копчиком, я пытаюсь дотянуться до своей пары, прежде чем мой хвост полностью сморщится, и она сможет сбежать.
Я смотрю на ее лицо мутными от боли глазами и обнаруживаю, что ее глаза широко раскрыты. Ее рот открыт, и она смотрит на меня так, словно я не воплощение ее преображенных мечтаний, а монстр.
— Мы связаны, — пытаюсь сказать я. — Та искра, которая зажглась, когда ты коснулась моего сердца? Мы пара.
То, что вырывается из моего горла, не совсем передает то, на что я надеялся. Это звучит как «Мы аррх!»
Она съеживается. И это достаточно справедливо. Она нервничает из-за моей неспособности говорить без рычания на нее.
Мне нужно только попрактиковаться, и я закреплю свои способности. Я Хохлатый Мерлин. Нас уважают среди всех драконов, мы выделяемся во всем, кроме, может быть, смирения.
Мой длинный хвост, который стремительно сокращается, падает прямо с ее талии и съеживается. Мой копчик мгновенно становится легче — и это хорошо, потому что потеря веса означает, что мой выпад вперед уносит меня так далеко, как я надеялся дотянуться.
Моя пара развернулась, и я уверен, что она бросится к пещере, я уверен…
Но она этого не делает. Потому что я приземляюсь на нее.
Глава 5
Налле
Такое ощущение, что на меня обрушивается целый чертов дракон.
Это потому, что на меня действительно обрушивается целый чертов дракон. Просто так получилось, что он в основном похож на человека.
— УФФФ!
Моя щека упирается в каменный пол, и я совершенно не могу двигаться под огромным весом мужчины.
И он — мужчина.
То есть у него самая большая штуковина, которую я когда-либо видела.
Мои глаза широко открываются, когда он рычит, его руки сжимают мою талию — и что-то такое толстое, как ручка метлы, тыкается в мою обтянутую кожей задницу.
— Отстань от меня! — кричу я.
Я извиваюсь, как бешеная ласка, сражаюсь, толкаюсь и проклинаю его, пока меня не разворачивает в сторону, и он перестанет тыкать в опасную зону тем оружием, которым владеет.