Желая дракона
Шрифт:
Однако мои усилия повернули меня так, что я могу видеть его лицо, и этот вид ничем не лучше пола пещеры. На самом деле, это даже страшнее.
Он человек-дракон. Черные клиновидные чешуйки покрывают каждый дюйм его кожи, даже крошечные, которые умещаются в складках по обе стороны от глаз. Эти чешуйки — единственная мелочь в нем. Он огромный во всем, его квадратная челюсть высечена, с впадинами по обе стороны от рта, которые образуют резные углубления, пока не выступят округлости его скул; идеальное мужское обрамление для его сильного лица. Опасные
Как? И как мне от него уйти?!
Руки, достаточно большие, чтобы охватить длину моей грудной клетки, раздавить меня своей хваткой. Посмотрев друг на друга, дракон снова садится на пятки и пытается перевернуть меня на спину.
…Я могу только предположить, что с целью успокоить его кричащую эрекцию.
Но нет.
Потому что, хотя я бы сказала любой из своих соплеменниц, что приветствовала бы первого неродственного мужчину, которого я когда-либо видела вблизи, я всегда представляла, как беру полностью человеческого мужчину. С помощью обычного, естественного стержня размером с человека.
Этот? У дракона похож на третью ногу с грибной шляпкой, а не член.
И это еще не все. Его, ах, «член» ребристый, с выступами по бокам. Бугорки, из которых сочится скользкая аметистовая жидкость. На его кончике выступают два перистых выступа, похожие на усики мотылька.
О, НЕ В ЕГО ЖИЗНИ!
Не для чьей жизни! Если бы вы сказали мне, что детеныш единорога умрет, если я не спарюсь с ним, я бы спросила вас, где вы хотите закопать жеребенка! Просто НЕТ.
Я борюсь с ним, сопротивляясь оскаленным зубам и затаив дыхание проклятиям, поднимая руку между нами, пытаясь толкнуть его каменную грудь, его твердую, как камень, руку.
Он не ожидает, что я в панике нанесу ему удар в верхнюю правую часть грудной клетки.
Удар в печень.
Он падает на меня с задыхающимся ворчанием. Его руки на мгновение расслабились, больше не сжимая меня.
Что не помогает мне в побеге, как я надеялась. Он, должно быть, весит полный тюк шерсти, и его вес шлепается прямо на меня, так что я чувствую, что пытаюсь выползти из-под именно этого.
— Отвали! Отойди от меня!
Немыслимо, что я это сказала. Вот мужчина, с которым я могу заняться сексом. Есть женщины, которые буквально украдут эту возможность. Причудливое репродуктивное оборудование или нет. Но все, что я хочу делать, это сбежать.
Я задыхаюсь, чтобы закричать, когда его вызывающее лицо внезапно оказывается возле моего.
— Тис-АРРР, — рычит он. — Мммм, мрррр.
Какое бы заявление он ни делал, кажется, ему нравится. Он смотрит на меня сверху вниз, неуклонно опуская веки, в то время как его горло вибрирует очень нечеловеческим мурлыканьем.
Открыв рот,
Я просто хотела спасти своего брата!
И затем его рука ложится между моих ног, а его большой палец пытается провести по промежностному шву моей кожи.
Я дергаюсь, борюсь и швыряю проклятия — в него, его пещеру, его чертову мать — крылатую ящерицу — и пытаюсь ударить его локтем.
Для этого маневра дракон схватил меня за локоть со всей легкостью, которую он показал бы, если бы поймал крыло домашней курицы. Он опускает мою конечность, пока она не упирается в пол пещеры.
— Это не лучше, — бормочу я, глядя ему в глаза.
Он держит меня ладонью на сгибе моей руки, держит меня под собой, и когда я, наконец, снова встречаюсь с драконом глазами, он поднимается, наклоняется и хватает меня за бедро.
Я рычу от усилий, которые прилагаю, пытаясь выбраться из-под него.
Но мне с этим не везет. Он поднимает мое колено так, что мои бедра раздвигаются. Он перекатывает мою нижнюю половину так, что я изгибаюсь в талии, и удивительно умелой рукой исследует мою кожу из шкуры антилопы, как будто ищет ключ в темноте. Я дубила кожу оленя, пока она не стала без шерсти и нежной, как масло. Затем естественное трение внутренней стороны моих бедер сделало кожу еще более мягкой, когда я ходила. Теперь она такая податливая, не знаю, что чувствует дракон, но я чувствую его, когда его любопытный палец касается моего клитора.
Я пищу.
Глаза дракона вспыхивают неоновым светом. Его палец намеренно нажимает на мой клитор, где он трет, проверяя.
Я втягиваю воздух, прикусываю губы, упираюсь пятками и стараюсь не извиваться от его слишком эффективного прикосновения, когда я на дюйм от него.
Он убирает руку с моего локтя, хватает меня за бедро и тащит меня до тех пор, пока я не достигну того места, где он хочет меня — обратно под себя.
А затем более мягким прикосновением он подводит палец к волшебному месту, которое он нашел, и танцует над ним с нажимом бабочки.
Через слой шкуры животного ничего не должно чувствоваться.
Мое тело решает иначе. Оно сдается. Мои отправленные ему команды оказываются совершенно неэффективными.
Мои мысли даже заикаются. Мое «Убегай!» превращается в «Оооо… Мы сейчас побежим…»
От еще одного шелкового прикосновения у меня перехватило дыхание.
Еще одно нежное прикосновение заставляет меня смотреть на его лицо, на напряженный взгляд в его глазах, когда он внимательно изучает мое выражение, и его ищущий палец захватывает все мое внимание.
Я вздрагиваю, когда он добавляет второй палец, гладя меня. Кожа была уже теплой от того, что была против меня — и от его прикосновений она стала горячей. Такое ощущение, что он меня плавит, превращая все, что ниже моего живота, в жидкость.
Я двигаюсь под ним и торопливо выдыхаю, когда он опускает большой палец ниже, вдоль области, прикрывающей мою щель.
Его глаза, внимательно изучающие мое лицо, вспыхивают, прежде чем его выражение становится резким, даже когда его веки опускаются, и он повторяет чувственный пас.