Железная леди
Шрифт:
–– Привет.
Не ответив, испытывая равнодушие и к нему тоже, я промокнула мокрое лицо полотенцем и подошла к штанге с черными стальными дисками. Никита вздохнул, глядя на меня, и, оказавшись у центра, убавил немного звук. Его откровенная наглость ничуть не тревожила меня, позволяя равнодушию и безразличию мирно сосуществовать в душе.
Сжимая в пальцах холодный гриф, я поднимала штангу над головой, периодически поглядывая в зеркало на отражение Ника, который продолжал пялиться на потное напряженное тело. Мою голову заполнили цифры, выстроившиеся в ровные
–– Он уезжает завтра вечером, – шепнул Никита, когда я с трудом выжала штагу, зафиксировав ее над головой.
От услышанного мышцы дрогнули. Я бросила штангу на кусок черной резины, перестав дышать. Повернув лицо к нему, я с надеждой посмотрела в его глаза.
–– Я поеду в бар, – вдохнув такой необходимый кислород, наконец-то произнесла я.
–– Я в этом не участвую, – покачал Никита отрицательно головой.
–– Почему?
–– Охрана тебя не выпустит из дома…
–– Поможешь мне сбежать… – начала я, а Ник меня перебил:
–– Куда тебе бежать? Эти игры с огнем до добра не доведут, – покачал он отрицательно головой. – Я же сказал, что больше не участвую в твоем «самоубийстве».
–– Если ты не поможешь, я расскажу Сабурову, как ты трахал меня на нашем семейном ложе во время его командировок, – зловеще прошипела я, в упор глядя в глаза Никиты, наполняющиеся ужасом.
–– Ты что? Он же убьет нас…
–– Нас? – улыбнулась я хищной улыбкой. – Он убьет тебя, а я уже тринадцать лет как мертва.
–– Я помогу, – поспешил Ник заверить меня, не желая даже думать о том, что будет, узнай Дамир о нашей маленькой тайне.
Никите удалось вывезти меня из дома в багажнике своего авто. Спустя час после моего побега я уже сидела за барной стойкой, потягивая мартини из конусообразного бокала, на дне которого мертвым грузом лежали бесполезные зеленые оливки, словно пара утопленников, покрывшихся зелеными водорослями. Ночь стремительно неслась вперед, напоминая скоростной экспресс, направляясь навстречу рассвету, а я никак не могла ощутить алкоголь в крови. Не было ни легкости, ни опьянения, зато напряжения – хоть отбавляй. Цель не была достигнута, опять погружая меня в разочарование.
Спрыгнув с барного пластикового стула, я поплелась к выходу, сопровождая движения вздохами. Тело по-прежнему наполняла усталость и странная необъяснимая тяжесть. Оказавшись на парковке, я подошла к автомобилю Никиты, который он заботливо оставил мне, дабы не дежурить под стенами ночного клуба полночи. Необходимо было забрать его из дома и, поместив свое тело снова в багажник, вернуться в «тюремную камеру». Но, похоже, об этом плане знали не все, жестоко нарушая его. Разблокировав двери, я взялась за холодную ручку, но попасть в салон так и не смогла. Чьи-то пальцы сжались на моей руке, лишая возможности оказаться за «баранкой» кроссовера. Обернувшись, я уставилась на незнакомца, крепко держащего меня за предплечье. Он изобразил на лице улыбку, напоминающую омерзительный шакалий оскал.
––
–– Да ладно, – покачал отрицательно тот головой, – она на шлюху больше похожа, нежели на жену слуги народа.
–– Сабуров любит таких, как она, – хихикнул слабоумный с шакальей улыбкой.
Я стояла неподвижно, наблюдая за незнакомцами. А причиной этой неподвижности был нож, зажатый в руке обладателя хищного оскала, все еще сжимающего мою руку в своих шершавых сухих пальцах.
–– Вот это удача, – произнес тихо тот, что стоял чуть в стороне, – представляешь, какую награду за нее отвалит депутат? – мечтательно сказал он.
–– Ну что, куда ее? – спросил обладатель ножа.
–– Давай в дом моей бабки отвезем, там ее хрен кто найдет.
Шакал с идиотской улыбкой, резко дернул тело на себя, отлепив мою спину от кузова авто и поднес нож к моей шее.
–– Только тихо, – прошипел он и снова оскалился.
–– Убери руки от нее! – громко произнес до боли знакомый голос.
Мы втроем повернули головы вправо и уставились на Хромова, стоящего в свете фонаря и наблюдающего за происходящим, так сказать, со стороны.
–– Вали отсюда, – прошипел шакал, поскуливая, и прижал острее лезвия к моей коже.
Кирилл как-то разочарованно вздохнул и, качнув головой, извлек из-за пояса пистолет. Его ствол блеснул под светодиодной фонарной лампой, а предохранитель громко щелкнул, предупреждая о боевой готовности. В глазах мужчин возник заметный страх. Нож отдалился от моей шеи, а его обладатель отступил назад.
–– Ну, чё ты сразу не сказал, что это твоя девка? – пряча нож за спину, спросил мужчина, лишившись своей идиотской ухмылки. – Мужик, ты это… не глупи… мы уходим…
Эти двое кинулись прочь, а я, повернувшись к Кириллу, вцепилась взглядом в его лицо. Спрятав пистолет за спину, Хромов замер на месте, всматриваясь в глаза, стремительно наполняющиеся слезами. Что-то ноющее и неприятное заполняло полость в груди, оставленную Кириллом во время последней нашей встречи. «Боль», – подумала я, а из моих глаз таки скатились слезы, смывая безразличие и равнодушие теплой солью. Там, внутри меня, снова билось горячее сердце при созерцании серого взгляда.
Отлипнув от холодного кузова, я сделала шаг навстречу Кириллу. Он тут же сдвинулся с места, приближаясь к моему дрожащему телу. Как только мы оказались достаточно близко друг к другу, я прижалась к его груди, тихо всхлипнув. Но с каждой последующей секундой прикосновения тел, плач становился все громче, постепенно перерастая в рыдания. Кирилл прижимал тело все крепче к себе, не позволяя дрожи так стремительно поражать его. Боль наполняла ставшую привычной полость в груди, причиняя страдания и муки. Отстранившись от Хромова, я взглянула в его глаза, ища там утешение, но не было там ничего… абсолютно ничего… ничего, кроме чувства.