Железная леди
Шрифт:
Взбесившись от этих слов, Сабуров замахнулся и, ударив меня по лицу ладонью, прошипел сквозь зубы:
–– Иди к себе! – указал он рукой в сторону лестницы.
Одарив его, а затем и Алию, злобным взглядом, я стала быстро подниматься по ступеням, желая оказаться наедине с собой. Весь оставшийся день я не выходила из комнаты. Уткнувшись в подушку, я плакала горько и отчаянно, мечтая о свободе, которая, похоже, вообще не существовала на этой земле.
На город опустилась ночь, накрыв бархатным черным сукном его жителей с головой. Сегодня Сабуров не пришел ночевать в нашу комнату, а меня это только обрадовало. Дождавшись, когда обитатели серпентария уснут, я вышла из комнаты
Распахнув двери, ведущие в сад, я вышла на улицу и подняла лицо к звездному небу. Приятно пахло прохладой и влажностью. Подойдя к будке, у которой лежал черный алабай с белоснежной грудью, я опустилась на газон рядом с ним. Барон тут же поднял голову, с каким-то человеческим удивлением взглянув на меня.
–– Привет, – шепнула я ему и протянула палку колбасы.
Он аккуратно изъял ее из моей руки и положил на траву, у своих громадных лап. Барон лизнул мою руку горячим влажным языком, уткнувшись в нее носом.
–– Если б ты сожрал его, нам с тобой не пришлось бы, вечно сидеть на цепи, – тихо произнесла я, глядя в его глаза с человеческой грустью.
Барон фыркнул носом, и принялся пожирать колбасу, чавкая от удовольствия. Сабуров всегда побаивался пса и практически никогда к нему не подходил. Будучи пьяным, он имел неосторожность приблизиться к алабаю, который на дух не переносил запах алкоголя. Барон в гневе сорвался с цепи, кинувшись на Дамира и вцепившись ему в руку клыками. Сабуров успел выхватить пистолет и выстрелить в пса. Я никогда не забуду, как Барон, словно разъяренная машина для убийств, мертвой хваткой сжимал руку Дамира, рыча то ли от боли, то ли от злости. Оттянули его трое ребят из свиты Сабурова, принудительно разжав пасть. Только благодаря мне пса оставили в живых. Дамир хотел его пристрелить, как дикое животное, но мои слезы его тронули, и он оставил ни в чем неповинное животное в покое. С тех пор Барон любил меня до безумия, никого к себе не подпуская. Вся забота о нем легла на меня. Я помню, как ночами выходила в сад, чтобы сменить повязку на его ранении, а он вылизывал мои руки и лицо в знак благодарности. Да, я могла бы спустить его с цепи и, указав рукой на Сабурова, произнести заветное «Фас!», но я не могла придать Барона, послав на верную гибель. Он бы вмиг порвал Дамира в клочья, но не прожил бы после этого и нескольких минут, так как был дан приказ: убить при очередном проявлении агрессии.
В очередной раз откусив кусок от яблока, я взглянула на Барона, уничтожившего колбасу и блаженно облизывающегося слюнявым розовым языком. Протянув ему оставшуюся половину яблока, я улыбнулась, глядя как его большущие клыки впиваются в сочную хрустящую мякоть. Он снова принялся чавкать, жуя сладкий плод и заглушая аппетитным звуком стрекотание сверчка, держащего осаду уже не первый месяц куста розовой гортензии. За спиной послышалось шуршание газонной травы, а я поспешно обернулась. Ко мне приближался Ник с двумя кружками чего-то парящего в руках.
–– Привет, – сказал он тихо, усаживаясь рядом со мной.
–– Привет, – вздохнула я, глядя, как Барон напрягся всем телом, наблюдая за Никитой. – Нельзя, – сказала я псу и опустила руку на его большую безухую голову.
Ник протянул мне кружку с ароматным кофе, пар которого устремлялся вверх, к фонарю. Сделав глоток, я с ожиданием взглянула на него.
–– Ну, как ты? – спросил он, поглядывая на хищный взгляд алабая.
––
–– Как тебе Хромов? – прищурил Никита хитро карие глаза.
–– Кто?
–– Кирилл Алексеевич, – хихикнул отчего-то он.
–– Ах, этот… – задумалась я, ощущая боль при воспоминании о Кирилле. – Никак.
–– Он с тобой хорошо обращался? – не унимался Никита, продолжая допрос явно не для протокола.
–– Отвратительно. Держал на цепи, как собаку, – снова соврала я, грустно взглянув на Барона. – Слушай, – начала я, гоня грустные мысли прочь, – не знаешь, когда Сабуров едет в очередную командировку?
–– Знаю, – Ник довольно улыбнулся, – через три дня летит во Владивосток на неделю.
–– Отлично, – обрадовалась я.
–– Ты что задумала? – он насторожился, все сильнее щуря глаза.
–– Ничего особенного, – пожала я плечами, – хочу напиться до положения риз в баре, ну, или в клубе, без разницы.
–– Я в этом не участвую, – замотал головой испуганный Никита. – Алия следит за нами, ты не заметила? – шепнул он как можно тише. – Словно что-то подозревает. Потом все папочке доложит. Не хочу, чтобы Сабуров меня под будкой Барона закопал, – кивнул он в сторону спящего пса.
–– Это вряд ли, – вздохнула я тяжело, – он мне обещал это место, – улыбнулась я, коснувшись колена Ника.
–– Дура, – недовольно скривился он, – нашла чему радоваться.
–– Скорее бы эта курица разродилась… – мечтательно начала я свою речь, а Никита меня перебил с нетерпением.
–– Для чего?
–– Как только ребенок появится на свет, я смогу укоротить поводок Алии метра эдак на два, как минимум…
–– Когда тебя не было, она искала документы в вашей комнате, – шепнул он, наклонившись как можно ближе к моему уху. – Папаша ее застукал за этим грязным делом, ей несладко пришлось, – Ник игриво подмигнул.
–– Ну, как можно быть такой идиоткой? – искренне удивилась я. – Неужели она, и правда, думает, что я компромат прячу под носом Дамира?
Барон настороженно поднял голову и уставился за наши спины, мы резко замолчали, обратив внимание на оживившегося пса. Он поднялся на лапы и стал рычать, приподнимая щеки и обнажая острые блестящие клыки, глаза его светились в свете фонарей каким-то неоново-синим цветом.
–– Успокой свою псину, пока я не пристрелил ее, – послышался угрожающий голос Сабурова за нашими спинами.
–– Нельзя, – сказала я, взглянув на Барона. – Фу!
Он недовольно покосился на меня и, развернувшись, зашел в будку, выражая тем самым пренебрежение к моей покорности. Я поднялась с травы и, обернувшись, взглянула на Дамира.
–– Иди в кровать! – приказал он, зло глядя то на меня, то на Ника.
Я ничего не сказала, направившись в дом, хотя уж очень хотелось прошипеть в ответ что-то эдакое, цепкое и гадкое.
Пережив эти три дня до отъезда Дамира, я с облегчением вздохнула, когда он, прихватив чемодан, укатил в аэропорт. Я поспешно нанесла макияж и, надев самое короткое платье, что имелось в моем гардеробе, выглянула за дверь. Подкравшись к лестнице, я взглянула на сидящую на диване перед телевизором Алию. Она жевала гигантских размеров бутерброд, пялясь в плазменный экран. Недовольно скривившись, я направилась в ее комнату, раздраженно пофыркивая, уподобляясь Барону. Распахнув настежь дверь, я пристально посмотрела на Артема, уставившегося на меня с искренним удивлением. Немного отодвинув от себя ноутбук, словно машинально, он опять поместил на меня свои глаза. Войдя в комнату полностью, я плотно закрыла за собою дверь, с отвращением взглянув на большого мягкого кота, сидящего на супружеском ложе.