Железная леди
Шрифт:
В полиции произошло то же самое, только ещё присутствовал кто-то из местных аристократов, в количестве штук пяти или шести. Там я просидел до самого утра, постоянно отвечая на вопросы типа «Кто тебе заплатил, чтоб ты подобными наветами испортила репутацию графам Вязовым, владельцам Академии?!» и тому подобные. Мне даже показалось, что меня просто хотели по-тихому придушить прямо там, а потом сделать вид, что меня вообще не было. Но слишком уж многим я отослал своё видео, скандал невозможно было замять просто моим исчезновением.
Утром
Академия с утра ещё была сонной и непонимающей, но к вечеру бурлила, как ведро с угрями! Несколько известных блогеров успели выпустить видео, кое какие газеты напечатали репортажи на эту тему, «желтоватые», но такие даже больше читают, чем «приличную» прессу. Официальные власти, вроде приёмной Императора или Боярского Союза, никак не ответили мне, прислав лишь автоматическое письмо «Спасибо за обращение». Ну, их реакция-то была понятна по действиям СИБ и полиции.
В то же утро в Академии вернулся ректор — Евгений Евгеньевич Вязов, который, как оказалось, таки может вырваться из рейда в Кошмар раньше конца октября. Он тут же развил бурную деятельность, забежал ко мне, заверил, что полностью поддерживает, а подобные случаи никогда больше не допустит в своей Академии. Потом убежал бегать по академии, а вместе с ним бегали и все канцелярские крысы — занимались какой-то «профилактикой». У меня сложилось ощущение, что ректору кто-то сделал внушение, и он теперь имитирует бурную деятельность.
Через неделю, когда страсти поутихли, ректор пригласил меня к себе на разговор, на котором присутствовала его секретарша, и вот теперь песочили меня в два смычка, так сказать.
— Катерина. — взглянув на секретаршу, проникновенно посмотрел на меня ректор. — Я надеюсь, что в следующий раз ты будешь более сдержанной. И подумаешь не только о себе! Поверь, я готов выслушать своих студентов в любое время!
— Я хотела с вами поговорить — мне сказали, что у вас «окно» в конце октября. Думаю, уже было бы поздно к вам обращаться в это время. — я зло стрельнул глазами в Марину Викторовну.
— Ты просто неправильно сформулировала суть вопроса, Малинина! — развела руками та. — Подобное происшествие — не лично дело, а ты хотела увидеть Евгения Евгеньевича по личному!
— Ладно, ладно, Марина Викторовна. Не стоит так сильно упрекать Катерину. Понятно же, что у неё эмоции, стресс, растерянность. Наша задача — помогать студентам в таком состоянии, а не упрекать их. — Ректор повернулся ко мне. — Ну а ты, Катерина, если вдруг что-то такое снова с тобой случится, то сразу же звони мне. Вот моя личная визитка!
— Спасибо. Надеюсь, она мне не понадобится.
— Ха-ха, я тоже! — ректор довольно откинулся на спинку кресла.
Он, кстати, был совсем не таким, как я себе представлял. Не каким-то замшелым стариком, что давно
— Что ж, Катерина, надеюсь, ты поняла, как надо поступать в сомнительных ситуациях? Да? Молодец! А теперь ступай, учись, надеюсь, ты станешь гордостью нашей академии!
— До свидания, Евгений Евгеньевич! — я вышел из кабинета и облегчённо выдохнул.
Наверное, ректор хотел произвести на меня хорошее впечатление, в чём ему помогла бы внешность, но очень уж тяжелая аура вокруг него была. Он был явно недоволен, старался сдерживаться, но магия просачивалась наружу и чуть не душила. Бррр, надеюсь, больше его не увижу.
Хуже был только разговор с мамой и сестрой, которые прочитали про мою проблему и вознамерились меня забрать из Академии. Три часа уговаривал их успокоиться, уверяя, что всё хорошо закончилось, телефон чуть не раскалился!
Следующие недель пять я следовал совету ректора, занимаясь медитациями по развитию Резерва всё свободное время. В конце концов, развлечения развлечениями, а Резерв всю жизнь помогать будет. Тем более однокурсники и второкурсники стали меня слегка сторониться. Нет, пару недель они отвешивали тупые шутки, особенно Благородные, типа «Малинина, а ты до сих пор любительница или уже в профессиональные модели перешла? Я не против тебе в этом помочь!», но потом тема угасла. Но вот на субботние вечеринки меня не приглашали. А я ведь знал, что все туда ходили, они не стеснялись об этом разговаривать потом! Ну, я слегка обиделся и ушел с головой в учёбу.
Разве что с Викой ситуация изменилась. Некоторое время она на меня дулась, но, когда узнала, что Георгия арестовали и он теперь под следствием, пришла вечером ко мне в комнату общаги.
— Катя, ну прости, прости! — канючила она, добавив к словам слёзы. — Я была такой дурой, когда влюбилась в него! Я же не знала, какой Гоша урод! А ещё он на тебя наговаривал, я не верила, но когда от твоего имени голые фотки в чате появились — ну что мне ещё было подумать? А теперь… мне так стыдно… Ну что мне сделать, чтоб ты поверила?!
— Ничего. Я верю. — вздохнув, я обнял её.
Мне было приятно почувствовать чьё-то тепло рядом. Пусть даже я знал цену этому теплу, но сычить два года в Академии в одиночестве мне совсем не хотелось. Лучше быть хоть с такой подругой, чем совсем без подруг.
За следующие пять недель меня ещё дважды вызывали к следователю, чтоб допросить. Ну, или побеседовать, как сам следователь это называл. Хозяева академии, род Вязовых, настоял каким-то образом, чтоб и расследование, и последующий суд были закрытыми. Мол, это дело касается личных данных учеников, нельзя ничего о них разглашать, поэтому пусть все подписку о неразглашении задут.