Железные бабочки [ Железные бабочки. Удача Рэйлстоунов]
Шрифт:
— Едва ты мне напомнил об ужине, и я понял, что голоден как волк. Так где ужин?
— Уже полчаса как поджидает тебя. Вот, на подносе, — ответила Рики.
Вэл вылез из постели со словами:
— Нет, Рики, не тащи поднос в постель. Я ещё не до такой степени инвалид.
Вопросительно взглянув на Руперта, Рики покинула комнату, захватив с собой поднос. Трясущимися руками Вэл взялся за рубашку и принялся натягивать её. Руперт молчал. Вэл обнаружил, что общая боль прошла и теперь он может двигаться без ощущения, будто каждый мускул завязан узлом.
— Позволено
— Он там. Но упрямый парень, честное слово. Порой напоминает поведением тебя, Вэл. Если его почистить от синяков и царапин, вы станете похожи и внешне. К Рики он вполне благожелателен, зато когда появляюсь я, он ведёт себя так, будто к нему явился китайский палач и сейчас его начнут резать на куски, — Руперта это сравнение явно раздражало.
— Может быть, он просто боится тебя?
— За что? — изумился старший Рэйлстоун.
— Ну, ты иногда любишь покомандовать, — предположил Вэл. Если Рики ничего не рассказала Руперту о том, что знает Джимс, и о том, что он бывал в Пиратском Логове, то ему, Вэлу, следует и подавно молчать.
Руперт между тем возмутился:
— За кого вы меня держите, в конце концов! Я люблю покомандовать! Попробуй сам договориться с этой дикой болотной кошкой! Впрочем, я начинаю думать, что вы — два сапога — пара, — он резко повернулся и вышел в Длинный Зал.
Вэл открыл дверь спальни. Солнце уже почти ушло и по углам комнаты поднималась темнота. Но кровать ещё была освещена льющимся из окон сумеречным светом. Вэл доковылял до кровати.
— Привет!
Смуглое лицо, утопленное в подушки, не изменило своего дремотного выражения. Вэл продолжил:
— Как ты себя чувствуешь?
— Получше. В общем, я в порядке, но они не хотят отпускать меня отсюда.
— Я слышал, что доктор рекомендовал постельный режим ещё дня на два.
Наверное, потому, что кровать была просто громадной, Джимс казался маленьким и измождённым. А может быть, он выглядел таким потому, что его вечная заносчивость куда-то исчезла, отчего он стал менее независимым. Как будто Джимса несколько сократили в объёме и амбициях.
— Что он об этом думает? — прозвучало в тишине.
— Кто?
— Твой брат.
— Руперт? Он только рад тому, что ты у нас погостишь.
— Разве ему не сказали про меня?
— Нет.
— Скажи! — приказал Джимс. — Иначе я не должен оставаться здесь. Это неприлично.
Вэлу ничего не оставалось как согласиться с такой формулировкой правил приличия и гостеприимства.
— Хорошо, я скажу ему. Но скажи прежде мне, что ты искал здесь, Джимс? Сокровища времён Гражданской войны? Скажи, мне всё равно придётся пересказывать это Руперту.
— Нет, — покачал головой Джимс. Он вновь нахмурился. — Нет, зачем мне сокровище! Я не знаю, что искал здесь. Но мой дедушка говорил…
— Вэл, ужин разогрет! — это Руперт кричал из Большого Зала. Вэл повернулся, чтобы уйти.
— Я
Джимс указал в сторону двери:
— Ты скажешь ему?
— Скажу после ужина, обещаю.
Джимс расслабленно вздохнул и зарылся поглубже в подушки:
— Я буду ждать.
Глава 13
В такую ночь как эта…
День выдался серым и промозглым. С неба сыпалась мелкая влажная пыль дождя и в Длинном Зале казалось, будто сами стены излучают холод. Руперт разжёг камин, однако никто из членов семьи не стал бы утверждать, что потеплело. Огонь в камине завораживающе плясал и отбрасывал причудливые тени вокруг. Но тепла не давал.
— Вэл?
Он поспешно спрятал под подушку свой блокнот. Почему–то в этот миг Вэл почувствовал себя уличённым в недозволенном. Вошедшая Чарити была мокра как мышь. Из–под промокшего капюшона выбивались золотые колечки волос, по которым, как по весенним сосулькам, стекали вниз крупные капли.
— Да, Чарити! Не думайте, что сможете согреться у этого огня. Мы все очень хотим, чтобы он грел, но он всего лишь замечательно выглядит, — Вэл пнул ногой решётку камина. — Кажется, единственная польза от него — возможность любоваться.
Чарити сняла капюшон.
— Что это за история, в которую впутались вы с Джимсом?
— А! Обычная история. К Джимсу зашли гости, которые забыли правила приличия. Тогда неожиданно вмешались я и Рики, в результате вся вечеринка закончилась не так, как предполагалось.
— Ты имеешь в виду синяк под глазом? Он для тебя — неожиданность? Ну хорошо, а за что Джимс заработал свой синяк?
Вэл тщательно занялся стряхиванием капель с принятого у Чарити плаща.
— Не лучше ли спросить у самого Джимса?
— Но я уже спрашиваю тебя. Вчера вечером ко мне заходил Руперт и весьма туманно интересовался, что за человек Джимс. А когда я поинтересовалась насчёт вашего совместного сражения на болотах, Руперт отделался ничего не значащими фразами.
— Руперт бывает ужасающе некоммуникабельным, — поспешил успокоить гостью Вэл. — А история действительно проста. Джимсу известен потайной ход в наш дом. Вдобавок дедушка Джимса как-то завещал ему, давным-давно, найти счастье, которое, по мнению дедушки, спрятано где-то в нашем доме. Что это за счастье и как оно выглядит, дедушка, к сожалению, не удосужился растолковать. Но зато внучек ночами прилежно бродил по нашим коридорам, ища то, сам не знает, что.
По-моему, в том, что говорит Джимс, концы с концами не сходятся, но почему-то я верю ему. Джимс знает только тайный вход, через который можно проникнуть в дом. А потайных ходов внутри дома он не знает. Он сейчас лежит. Рики с Люси чётко выполняют инструкции доктора по удержанию Джимса в постели. Они носятся с ним так, будто охраняют сокровища короны.
Чарити присела на диван.
— Понятно. А между прочим, известно ли тебе, что с таким лицом ты не сможешь мне больше позировать?
Вэл коснулся царапин на щеках: