Железный доктор
Шрифт:
Рождественский сглотнул вставший в горле ком и промолчал. Чёртов коротышка был прав — разумеется, ЧП есть ЧП, и спасательную группу послали бы в любом случае, но основополагающей задачей всё равно были поиски Сухомлиной. Сразу же вспомнились слова подполковника Гончаренко в вертолёте: «Сами понимаете, задача у нас не из рядовых. В случае удачи — то есть если найдём девку — всем светят звёздочки и ордена. Даже если мёртвую найдём, и то, наверное, что-то светит…». Подполковник рассуждал примерно так же, как и Бандикут, а военсталкеры не возражали. И чем они лучше?
— Задумался или заснул, доктор-врач? —
— Не представлял, — сказал Володя несчастным голосом и снова лёг.
На неровном потолке пещёрки, с которого свисали корешки, плясали блики от фонаря. Вот так, наверное, жили первобытные люди. Ну, почти так. А сейчас — двадцать первый век через зенит перевалил, а люди как жили неандертальцами, так и живут…
— Не представлял — и молодец, — одобрил Бандикут. — Значит, не совсем ты ещё сволочь, доктор-врач, хоть по башке меня, старенького старичка, стукнул, ограбил, да ещё и квартерку мою попортил. А мы с лысым упырём — самые настоящие сволочи, с пробами, с печатями. Потому и веди себя с нами соответственно. Это я по-доброму предупреждаю, доктор-врач. Выпил, пожрал, расслабился…
Лейтенант отвечать не стал: лежал и по-прежнему смотрел в потолок. Хлебнул немного витаминизированной водички, отметив, что осталось маловато и скоро придётся пить то, что пьют сталкеры. Сон не шёл, и Володя начал было считать белых тигров, но тут беспрестанно вертевшийся, похрюкивавший и пыхтевший Бандикут снова заговорил:
— А, ещё забыл важное. Ты вон чего… Нож-то мы тебе оставили, так что если вдруг решишь ночью нас… того, на Луну, значит, отправить, то крепко подумай сначала.
— Подумал, подумал уже, — сердито отозвался Володя. — Спи. Мешаешь.
— Ага, — согласился маленький сталкер и фальшиво спел противным голоском пещёрного тролля:
Гутен абенд, гуте нахт, Фон энглейн бевахт, Ди зиген им траум, Дир кристкиндлейнс баум.После этого Бандикут наконец заткнулся. Белые тигры исправно пробегали перед внутренним взором военврача, и где-то на сорок пятом — сорок шестом он стал проваливаться в сон. Сквозь дрему услыхал:
— Слушай, а ты как дверь-то выломал?
— В академии много спортом занимался. Гиревым… — лениво соврал лейтенант и мгновенно провалился в сон.
Он даже не подозревал, что в ближайшие несколько дней у него не будет больше возможности уснуть — разве что вечным сном.
Глава 5
Скелет сидел на поваленной бетонной опоре остановки общественного транспорта и смотрел на лейтенанта Рождественского, улыбаясь так залихватски, словно собирался вскочить и сплясать камаринского на потеху почтенной публике. Скелет был облачен в облезлый бронекостюм без шлема, с побелевшего черепа свисали остатки светлых волос. Рядом валялся древний, совершенно проржавевший «калашников».
Второй скелет лежал
— Чего они тут?… — спросил лейтенант, не отводя взгляда от истлевших мертвецов.
— Кто? А, Грызун с Ливнем? Место здесь дурное, доктор-врач. Ловушка, или, по-научному, аномалия. — Бандикут громко прокашлялся, отхаркнул какую-то зелёную гадость и продолжал: — В Зоне какой только хрени нету. Да ты, поди, слыхал на инструктаже, или как там у вас оно называется.
— А почему у покойников оружие не забрали? Ну и часы вон…
— А потому, доктор-врач, что ловушка непонятной природы. Оно как было-то? Я сам не видал, но мужики рассказывали. Шли по делам четверо — эти два дохляка плюс Косматый и Заяц…
— Не Заяц, а Сифон, — лениво поправил Бордер, прислонившийся к изломанному каркасу ларька с уцелевшей вывеской: «Живое пиво». Лысый внимательно озирался, пока Бандикут и военврач присели отдохнуть — отслеживал местность.
— Один хрен, — отмахнулся коротышка. — Всё равно обоих нету уже, подохли потому что, какая им разница… Короче, шли четверо, Ливень и говорит: «Ай, ногу подвернул! Дай сяду починюсь». Отходит шагов на пять и садится вон на ту бетонную хрень. Только сел — мужики и видят: голова набок, язык свесился, а кожа с мясом быстро так облезать с него начинают, словно кислотой облили. Даже не закричал. Опа — и вот уже шкилетина сидит вместо Ливня.
— А этот… Грызун его спасти, что ли, пытался? — осторожно спросил Володя.
— Да прям там — спасти! Обшмонать хотел, чего добру зря пропадать-то. Вот как ты: оружие, мол, часы золотые… Теперь вон, видишь, лежит. Протянул грабки… Тоже на глазах облез. А часы, кстати, до сих пор идут, суки, — с нескрываемым раздражением произнёс сталкер. — Хотя они с ручным подзаводом, давно сдохнуть должны были.
Лейтенант внимательно присмотрелся к стрелкам, скакавшим за толстым сапфировым стеклом. Без десяти одиннадцать.
— Может, их проволочкой зацепить?
Сталкеры невесело засмеялись, потом Бандикут снова закашлялся, заперхал, отплевался и пояснил:
— Ты думаешь, тут совсем дебилы ходят, доктор-врач? Пробовали уже. Не отпускает ловушка. Торчат эти ребята как статуи — их потом вшестером пробовали веревкой тянуть, петлю накидывали… Вон, видишь, у Ливня на шее всё ещё хвост болтается?
Да, теперь Володя заметил, что с шеи сидящего скелета свисает петля из серого шнура, обрезанный конец которого змеей свернулся на коленях бронекостюма.
— Во. Даже на сантиметр не сдвинули, понял? Плюнули и бросили. Может, они вообще заразные, те часы. Да и на хрена они нужны? Так, игрушка…
Судя по громкому вздоху, Бандикут сам не верил тому, что сказал про игрушку. Зелен, дескать, виноград.
Рождественский бросил последний взгляд на неразлучных покойников, угодивших в аномалию, и спрятался обратно за афишную тумбу у ларька, где и укрывалась вся троица. Сидели они здесь довольно давно, минут пятнадцать. Отдыхали, плюс ещё Бордер углядел в отдаленных руинах какое-то неприятное шевеление и велел малость переждать.