Железный Феникс 3
Шрифт:
Я стою у бабушки Улу за спиной, так что выражение её лица не вижу. Но почти физически ощущаю недовольство, которое от неё исходит.
Тем временем Владычица наливает в чашку зеленоватый прозрачный напиток и ставит поближе к гостье.
Однако та дегустировать предложенное не спешит.
— У меня не так много времени, Мареона, — произносит сухо.
«Ближе к делу», — повисает в воздухе.
Владычица еле заметно вздыхает.
— Мне нужно твоё согласие, — она изящным движением
— Те, которые твои прихвостни? — ядовито усмехается старушка. — Или те, которые сидят у тебя под замком?
Но Владычица на это даже бровью не ведёт.
— И те, и другие, — кивает. — Осталась только ты, мудрейшая.
— И на что же я должна согласиться? — интересуется Улу, будто уже знает ответ.
Мареона насмешливо прищуривается:
— Сама знаешь. Мне нужно открыть запечатанный алтарь. Пора Гайле наконец сыграть уготованную ей роль.
— Где она сейчас? — старушка трогает чашку, но вместо того, чтобы отпить, поворачивает по часовой стрелке. — Мне бы хотелось с ней повидаться.
Владычица чуть заметно хмурится и отводит взгляд в сторону.
— Она устала с дороги, — говорит неискренне. — Повидаетесь сразу после церемонии.
Бабушка молча качает головой и поворачивает чашку в первоначальное положение.
— Да как ты не понимаешь, мама! — Владычица резко всплёскивает руками и тут же возвращает себе маску спокойствия. — Время уходит! Мы не можем больше довольствоваться полумерами…
— Не называй меня так, — в голосе Улу стынет лёд. — Я и на твои «полумеры» не соглашалась. Сколько их там уже?
— Семьс… — начинает Мареона и тут же спохватывается. — Да какая разница! Всеобщая польза перевешивает всё!
Старушка тяжело вздыхает, словно придавленная тяжёлой плитой.
— Видишь, мальчик, — чуть поворачивается она ко мне, — что бывает, когда чересчур потакаешь детским прихотям? Не повторяй моих ошибок, когда придёт время.
— Матушка! — возмущается Мареона. Будто не Владычица вовсе, а капризная девчонка.
— Что ж, — не реагирует на окрик старушка, — если это всё, что ты хотела мне сказать…
Улу медленно поднимается с места, опираясь на мою руку. Лицо Мареоны, которая за этим наблюдает, напоминает восковую маску.
— Сядь, — произносит она угрожающе. — Теперь, когда цель близка… Я больше не прощу предательства. Даже тебе.
Бабушка Улу смотрит на Владычицу чуть ли не с жалостью.
— Мне не нужно твоё прощение, — говорит высокомерно. — И расположение можешь оставить при себе. За все эти годы ты сотворила столько всего, что я давно прокляла тот день, когда произвела на свет такую мерзость.
Красивое лицо Мареоны морщится, как от пощёчины.
—
— Уже, — отзывается старушка. — И даже не представляешь, насколько.
С этим словами она отворачивается и горделиво топает к двери. Но я чувствую, как мелко подрагивает рука, которой она за меня цепляется.
— Я всё равно сорву печать! — вскрикивает Владычица, когда мы подходим к двери. — И никто мне не помешает! Даже ты!
Бабушка Улу останавливается и, не оборачиваясь, веско произносит:
— Попробуй. Только не забывай посматривать по сторонам. Мало ли что.
Прежде чем выйти, забираю зонтик. Негоже оставлять в стане врага даже такую мелочь.
Стоит дверям за нашими спинами захлопнуться, как из бабушки Улу словно выкачивают воздух. Она повисает на моей руке как тряпичная кукла.
— Вы в порядке? — ещё сердечного приступа мне тут не хватало! Ведь его прижиганием полечить не получится, а на большее я не особо способен.
— Как тебя зовут, мальчик? — невпопад интересуется старушка.
— Макс, — отвечаю почему-то неловко. Хотя какое там «почему-то»?! Даже не помню, представлялся ли я ей раньше. Некрасиво вышло. — Воскресенский.
— Береги родителей, Макс, — она легко похлопывает меня по предплечью. — Не доводи до такого.
— Постараюсь, — отвечаю дипломатично. Иерарха поберечь — скажет тоже! А с Орлиной у нас и так мир-дружба…
Улу глубоко вздыхает и расправляет плечи. Словно отбрасывает горести усилием воли.
— Ладно, — произносит деловым тоном. — Давай поторопимся, Макс Воскресенский. Вдруг получится выскользнуть отсюда без происшествий?
Но, подходя к воротам, понимаю: не получится.
Там уже поджидает десяток кхелотов в знакомой форме сыскарей. А впереди откашливается начальник — видно, речь произносить готовится.
— Уважаемая Улу, — действительно начинает говорить, стоит нам подойти поближе. — Прошу вас немедленно пройти с нами. У нас есть…
— Бабушка, — игнорирую это невероятное выступление. — Вы не подержите зонтик? Кажется, мне придётся заняться уборкой.
Глава 13. Вороньи Притулки
Улу усмехается и забирает зонт из моих рук.
— Постарайся только никого не убить, — произносит озабоченно, будто просит быть осторожнее с любимым сервизом. — Примета нехорошая.
На моей ладони вспыхивает пламя.
— Это уж как получится, — весело скалюсь будущим противникам. — Можете заранее по дереву постучать или через левое плечо плюнуть — от примет, говорят, помогает.
Со стороны бабуси слышится тихое постукивание. Она там деревянную ручку зонтика что ли использует?