Железный Хромец
Шрифт:
Эта возвышенная местность была совершенно безводна, и того количества воды, которое подавал сюда уничтоженный монголами водопровод, и прежде едва хватало на самые насущные потребности населения. Зная это, Тимур, более всего любивший сады и обилие зелени, не стал восстанавливать ни водопровода, ни прежнего городского центра, он перенес последний на место бывшего раббада, Афросиаб же остался теперь за чертой города, как был, в развалинах, которые постепенно разбирали на нужды нового строительства.
Однако здесь сохранились могильники многих мусульманских святых и мавзолеи [76] , которые Чингиз-хан приказал не трогать, и в том числе особо почитаемая святыня: гробница Кусама Ибн-Аббаса, двоюродного брата пророка Магомета. Считалось, что погребение
76
Самарканд у мусульман называется «городом святых», – их тут было похоронено более двухсот.
77
Новейшие историки утверждают, что Кусам Ибн-Аббас вообще никогда не бывал в Самарканде и что тут похоронен какой-то другой святой, могилу которого приписывают Кусаму по ошибке.
Религиозное значение Шахи-Зенда полностью сохранилось и при Тимуре, который за годы своего владычества воздвиг здесь более десятка новых мавзолеев, своим великолепием затмивших все существовавшие прежде.
Мазар Туркан-аки и Шади-Мульк, построенный и отделанный знаменитыми самаркандскими зодчими Баред-ди-ном и Шамси-дином, вместе с тремя другими новыми мавзолеями [78] стоял на краю сбегавшей с вершины холма дороги, которая служила как бы главной улицей этого города мертвых. Он представлял собой величественное прямоугольное строение, увенчанное рубчатой скуфьей купола, который опирался на невысокий восьмигранный барабан. Огромная стрельчатая ниша портала, а также вся передняя стена здания была сверху донизу покрыты панелями, заполненными вязью тончайших узоров из майолики и резной терракоты, с преобладанием нежно-бирюзового цвета. Еще более художественной была внутренняя отделка стен и свода, где сложнейшие узоры орнамента изящно сочетались с накладными вызолоченными надписями, воспроизводящими различные изречения из Корана.
78
Это мавзолеи Ширин-беки – другой сестры Тимура и эмиров Заде и Хусейна Внуком Тимура, царем-ученым Улугбеком, к этому ансамблю был добавлен еще один замечательный мавзолей, позднее к ним присоединилось еще несколько.
Оставив Хатедже и сопровождавшую ее Фатиму молиться у гробниц, стоявших в мазаре, Карач-мурза вышел наружу. Оглядев соседние мавзолеи и увидев, что по архитектурному замыслу и по отделке они мало отличаются друг от друга, он пошел по дороге к вершине холма, где находился мазар Кусама Ибн-Аббаса.
Тут стояла большая группа строений. Самый мавзолей святого – древнейший из всех – неоднократно перестраивался, но побывавший здесь в XIV веке арабский путешественник Ибн-Батута дает такое его описание:
«Над благословенной могилой возведено четырехгранное строение с куполом; у каждого угла стоят по две мраморные колонны зеленого, белого, черного и красного цветов; стены здания тоже сложены из разноцветного мрамора, с золотым орнаментом. Крыша сделана из свинца. В мазаре стоит гробница черного дерева, окованная серебром и изукрашенная драгоценными камнями».
Обойдя здание кругом, Карач-мурза вошел внутрь. «Зиарат-хана» – поминальная зала, из которой через особое окошко можно было взглянуть на гробницу, отличалась высокохудожественной отделкой, ее стены были покрыты сложнейшим изразцовым орнаментом белого и голубого цветов, с золотой росписью. Та часть мазара, в которой стояла гробница, была более древней постройки, ее стены были украшены совсем простым узором, составленным из звезд и перекрещивающихся прямых
Выйдя снова наружу, Карач-мурза окинул взглядом соседние строения: вот древняя мечеть Кусама, выше – мавзолей имама Ходжи-Ахмата, еще несколько старых и изрядно обветшалых мавзолеев, которые он уже видел, а по другую сторону дороги – три новых. Один из них обращал на себя внимание своеобразием отделки, для которой тут были использованы разноцветные кирпичи и фигурная майолика. Подойдя ближе, Карач-мурза прочел над порталом, что тут покоится прах сиятельного эмира Бурундука, одного из любимых военачальников Тимура. Он хотел зайти внутрь, но в этот миг увидел, что внизу на дорожке показалась Хатедже, и поспешил к ней. Солнце уже склонялось к горизонту, и нужно было возвращаться в стойбище, чтобы с рассветом выступить в дальнейший путь [79] .
79
В этой главе не упомянуты наиболее прославленные архитектурные шедевры эпохи Тимура: его грандиозная усыпальница Гур-Эмир, соборная мечеть Биби-ханым, великолепный мавзолей Туман-ака (одной из жен Тимура) и некоторые другие, так как все они были построены лет на 10-15 позже.
ГЛАВА ХIII
«Женитесь на женщинах, которые вам приятны, – на двух и на трех, и на четырех А если боитесь, что не будете справедливы, то на одной».
На четвертый день по выступлении из Самарканда, перевалив через невысокий горный хребет Нура-Тау, отряд ордынского посла краем Кызыл-кумских песков направился к Сырдарье. До нее оставалось еще три-четыре дневных перехода А там до Отрара еще два.
Итак, еще пять-шесть дней и долгий, утомительный путь будет закончен В том, что они вовремя поспеют в От-рар и застанут там Тимура, Карач-мурза теперь не сомневался, дорога была хороша, и они двигались достаточно быстро. Но все же на душе не было спокойствия. И чем меньше оставалось до цели путешествия, тем сильнее им овладевало какое-то странное, томительное чувство.
Вначале, не желая самому себе признаться в истинной причине этого, Карач-мурза упорно заставлял себя думать о своей миссии посла и о том, что и как следует сказать Тимуру, чтобы эту миссию успешно выполнить Но все это он уже обдумал много раз и потому довольно быстро осознал, что теперь обманывает самого себя. Мысль его все время соскальзывала на другое, и было очевидно, что подлинной причиной того угнетенного состояния, которое он сейчас испытывал, было вовсе не беспокойство за исход переговоров с Тимуром, а неприятное сознание того, что очень скоро ему предстоит навсегда расстаться с Хатедже.
Поняв это, Карач-мурза, уже не таясь от себя, стал думать о ней Почему она заняла слишком много места в его душе, и как это получилось?
Четыре месяца они ехали вместе, и почти не было такого дня, когда бы он несколько часов не проводил в разговорах с нею Она умнее многих женщин, которых он знал, и очень любознательна Было приятно рассказывать ей всякие истории – Хатедже так хорошо умела слушать и так разгорались при этом ее глаза, что хотелось рассказывать еще и еще. Если бы не она, этот долгий и однообразный путь был бы совсем скучным, а с нею время летело незаметно. Аллах! За четыре месяца можно привыкнуть к своему спутнику, кто бы он ни был, женщина или мужчина. И он привык к Хатедже и к этим ежедневным разговорам – только и всего. Теперь кончается их совместный путь и кончится все это. Он сдаст ее Тимуру, сделает свое дело и возвратится в Орду. И скоро они друг о друге позабудут. Так и должно быть…
Да, должно. Но Карач-мурза чувствовал, что будет иначе. Разве он сможет когда-нибудь забыть Хатедже? И разве он хочет ее забыть? Так хорошо, как с нею, ему давно ни с кем не было и, может быть, никогда больше не будет… Когда она рядом, молодеет его душа и хочется, чтобы время остановилось. Разве можно изгнать из памяти такое и разве нужно, чтобы все это теперь кончилось навсегда? Ведь закон дает ему право взять вторую жену, а Хатедже свободна. Она, должно быть, тоже согласится, – видно, что и она привыкла к нему, а если согласится Хатедже, то согласится, наверное, и Тимур. Все это можно устроить…