Железный канцлер
Шрифт:
Помещики крайне плохо расторговались. Много зерна, пеньки, дегтя и иных товаров, находятся на складах и гниет. И на внутренний рынок все не скинешь, так как цена упадет до неприличия, и для хранения нет в достаточном количестве нужных сухих, проветриваемых и отапливаемых помещений. Так что все, что творил Павел Петрович, как и то, что он все больше кажется здравым и мудрым человеком, все вторично. Первое — это собственная мошна. Так было, так будет.
Так что упразднить проблему, чтобы летом продать все залежалое, тем более, что англичане дают очень
Петр Алексеевич Пален был не из таких, у него имение не большое, да и товарное производство на нем не развито. Он больше идейный, дружба с Англией для генерал-губернатора нужна по иным мотивам.
На самом деле, Пален не считал себя таким уж англофилом, хотя многое в Великобритании ему нравилось. Пален считал, что настало его время стать своего рода Бироном, Григорием Орловым в первые годы правления Екатерины Великой. А еще он станет спасителем русского дворянства, которое претерпевает унижения и занижения своей значимости. Он не предает монархию, он спасает Россию!
— Вы же его не убьете? — спросил Александр.
— Нет, его лишь ждет судьба всех умалишенных государей, — соврал Пален.
При этом, Александр Павлович и сам прекрасно понимал суть уже не раз сказанной Паленым поговорки: не разбив яйца, не приготовить омлет. Но наследник престола не хотел верить в то, что он станет причиной убийства отца. Александр собирался все списать на то, что это инициатива заговорщиков. А еще хитрый, изворотливый, наследник считал, что своим почти что безмолвным участием в заговоре, он делает возможным в дальнейшем оправдаться. Это на случай, если все пойдет не так.
Петр Алексеевич Пален взглянул с высока на наследника и в очередной раз подумал, на того ли человека сделал ставку. Вот только, прыгать через наследников нельзя, важно сохранить хоть бы иллюзорность законности того, что произойдет.
Пален уже переговорил с Марией Федоровной и с Константином Павловичем. Это было опасно, но необходимо. Нет, не для успеха заговора, тут как раз-таки можно было бы обойтись без общения с женой императора и с его вторым сыном. Пален понимал, с кем имеет дело, что из себя представляет Александр и небезосновательно опасался за свою жизнь. Ведь единственный, кто связывает наследника с заговорщиками — это он, Петр Алексеевич Пален. Не станет Палена, все ниточки оборвутся, и Александр может гневно кричать во всеуслышанье, как он горюет по отцу и какие страшные это люди, что его убили. Вряд ли даже в этом случае Александр Павлович решиться на казни, но вот выслать в Сибирь, вполне. Пален в Сибирь не хотел, он управлять Россией жаждал.
Так что Константин, недовольный политикой отца, как и тем, что Павел вникает в его жизнь, осуждает отношения с женой, а это, по мнению Константина, личное дело. Кроме того, он уже в возрасте, но в военных кругах все еще никто. И это не все… Мадам Шевалье, побывавшая в постели и Павла и Александра, ну и Константина, более остальных
Второй сын императора не хотел править, он хотел заниматься военным делом, жить скорее частной жизнью, так что захоти Пален сделать ставку на Константина, проигрался бы.
Мария Федоровна… Вот с ней пришлось сложно. Она вроде бы и начитанная дама, но глупа, не дать, ни взять. Тут мало было упирать на месть Павлу за супружеское предательство. Палену пришлось намекнуть на то, что императрице маячит перспективой монастырь. А еще, что она может куда как больше иметь политического влияния на дела Российской империи. Слава узурпаторши-немки, Екатерины Алексеевны, прозванной при жизни Великой, не давала покоя Марии Федоровне. Но Екатерина Великая, а Мария… рожала детей.
Если знают все эти члены императорской фамилии о своем участии, как и о том, что Александр в курсе заговора, значит так просто убрать Палена не получится, это теряет смысл. Сразу же будет понятно, что Александр замарал руки в убийстве.
— Я не готов! — вдруг выкрикнул Александр, встал с кресла и начал расхаживать по комнате, чем сильно напоминал своего отца.
— Разве к венчанию на царство можно быть готовым? — не вставая со своего кресла, сказал Пален. — Не будьте ребенком! Вам упадет корона, не медлите ее подхватить!
— Я не верю в то, что меня и Константина папа отправит куда-нибудь в Сибирь. Он же сам подписал закон о престолонаследии. Давеча стребовал повторить присягу. Он догадывается о… — слово «заговор» Александр намерено не использовал.
— А вы проверьте, ваше высочество! Или не слышали, как отзывался о принце Вюртембергском ваш батюшка. А мне говорил и того больше, — с ухмылкой сказал Пален. — Этого юнца он пророчит в наследники, государю вы не угодны тот, кто выражает чаяния дворянства к возвращению к порядкам великой бабки вашей.
Здесь и сейчас главный заговорщик проверял, насколько он сможет управлять будущим императором. Вот он, Александр, ходит, а будущий канцлер в присутствии сидит, прямо не Пален, а Потемкин, многое позволявший в присутствии Екатерины Алексеевны в лучшие для Светлейшего времена.
Вдруг, Александр Павлович остановился, уставился в окно и, не поворачиваясь к Палену, спросил:
— Петр Алексеевич, а каково вам предавать?
Пален задумался, но не нашел внутри себя глубоких душевных терзаний, так… легкое покалывание совести и то, на краю сознания.
— Я не предаю, ваше… высочество, я верен вам и России, — ответил Пален.
— Я не задерживаю вас, граф, — на последнем слове, на титуле, Александр акцентировал свое внимание.
Пален недавно стал графом, этот титул ему даровал император Павел. И посыл был услышан Петром Алексеевичем. Получалось, что Александр презирает предательство Палена, ставшего неблагодарным подданным.
«Ты предаешь еще больше!» — подумал граф, при этом слащаво улыбаясь и подобострастно раскланиваясь.