Железный марш
Шрифт:
Фантомас оказался более покладистым.
— Гони сто баксов, — заявил он, — тогда скажу.
— О! — натурально отпала иностранка. — Сто баксов! Это большие деньги. Но зачем?
— Колеса куплю, — невозмутимо ответил Фантомас. — У меня, блин, от винта уже глюки.
— Или шмали, — добавил Кумар.
— Нет, лучше марфы, — возразил Додик. — Ее даже врачи рекомендуют…
— Короче, гони сто баксов для полного кайфа, — заключила Чума. — А то базара не будет…
— «Кайф»? О, значит, вы нар-ко-ма-ны?! Это просто клево! — неожиданно обрадовалась любопытная иностранка. — Я давно хочу собираться делать передачу про русский «кайф»! Для Би-Би-Си… О’кей, ребята! Я дам вам сто баксов.
Предложение было принято единогласно.
Литовская республика
В Вильнюсе приземлились около полудня.
Ника по-прежнему не могла привыкнуть к мысли, что Литва, как и вся Прибалтика, была теперь настоящей заграницей. Но визы, загранпаспорта, таможенники в обоих аэропортах быстро убедили ее в реальности этого непреложного факта. Нечто подобное явно испытывал и Севка Глаголев, которого Ника уговорила ее сопровождать. Согласно документам оба прибыли в суверенную республику для съемок очередного телерепортажа. Но в душе Ника почти не надеялась, что подобные съемки действительно состоятся.
По правде говоря, она еще не вполне оправилась после невероятного визита Кобры. А при одном воспоминании о ее прощальном «сюрпризе» Нику до сих пор невольно пробирала дрожь. Какое счастье, что ей не пришлось собственноручно избавляться от этой ужасной головы!
В то утро, когда Ника в полуобморочном состоянии прибежала домой, ее первым делом, что называется, вывернуло наизнанку. О том, чтобы снова выйти на улицу и попытаться отогнать злополучный «БМВ» куда-нибудь от греха подальше, и подумать было страшно! А между тем сделать это было необходимо. И необходимо без промедления… В конце концов, невероятным усилием воли заставив себя подойти к окну, Ника осторожно выглянула на улицу и поначалу даже не поверила собственным глазам. Проклятая машина исчезла! Только сейчас девушка вспомнила, что, захлопнув багажник, она так и оставила в его замке ключи. Чем, разумеется, не замедлил воспользоваться какой-то расторопный угонщик. От избытка благодарности у Ники просто не было слов. В самом деле, не хватало еще, чтобы ее обвинили в убийстве змеиноглазого! И хоть с его смертью безнадежно оборвалась единственная верная ниточка ее опасного расследования, Ника вовсе не жалела об этом. Убийца Олега (а в том, что это был непосредственный убийца, она не сомневалась) получил по заслугам. Что же касается заказчика, то, вопреки советам Кобры, Ника была уверена, что рано или поздно она непременно до него доберется. Может быть, именно с помощью Регины Шмидт, для встречи с которой она сегодня и прилетела в Вильнюс…
Не успели оба выйти из самолета, как их тотчас окружили трое молчаливых бритоголовых качков в одинаковых костюмах и темных очках. Один из них, очевидно старший, смерив Нику изучающим взглядом, на безупречном русском языке вежливо поинтересовался:
— Вероника Некрасова?
— Да, это я, — удивилась девушка. — А в чем, собственно, дело?
— Следуйте за нами!
Выразительно переглянувшись, тележурналисты в сопровождении молчаливых качков поневоле зашагали на край летного поля, где их уже поджидал небольшой вертолет без опознавательных знаков. Стоявший рядом пилот, гостеприимно распахнув дверь, молча пригласил обоих садиться в кабину.
— Может быть, вы наконец объясните, что все это значит?! — вспылила Ника.
— Все объяснения вы получите на месте, — невозмутимо ответил старший из ее сопровождающих. Каменные физиономии всех троих как нельзя лучше подтверждали серьезность их намерений.
Презрительно фыркнув, Ника
Послышалось сипловатое гудение мотора. Замелькали огромные лопасти. И спустя мгновение небольшая машина легко поднялась в воздух.
— Вот тебе и маленькая прогулка, — покосившись на Нику, укоризненно заметил Сева.
Ника не ответила. Поджав губы, она размышляла, сразу их убьют или для начала спросят, как долетели…
Примерно через полтора часа полета они приземлились на небольшой вертолетной площадке на берегу моря. Ника сразу узнала его знакомый волнующе солоноватый запах. В свое время она успела объездить с экскурсиями всю Прибалтику, но особенно полюбила здешние пляжи: солнце, белый песок, пенистые гребни волн и редкие самородки золотистого янтаря…
Неподалеку от вертолетной площадки, за курчавыми гривами живописных приморских сосен, виднелась яркая черепичная крыша огромного европейского особняка. Туда же вела и выложенная плиткой дорожка, по которой бритоголовые качки вежливо пригласили пройти обоих тележурналистов.
За время полета Ника, конечно, начала догадываться, кто организовал им такую церемонную встречу, но полной уверенности у нее не было. Главное, что убивать их, похоже, не собирались. Пока не собирались. А дальше будет видно…
Дальше был поражавший своей роскошью огромный и прохладный холл, куда их в конце концов привели и предложили немного передохнуть. Там же у Севы мягко, но настойчиво отобрали его камеру. А взамен подкатили легкий сервировочный столик с кока-колой и разнообразными закусками.
— У тебя что, здесь друзья? — удивился Глаголев. — Ты меня разыграла, старуха?
Ника недоуменно пожала плечами.
— А черт его знает…
Когда гости немного подкрепились, к ним снова вышел один из молчаливых качков и неожиданно предложил Севе сыграть с ним партию в кегли. Изумленный телеоператор поневоле согласился. Между тем другой бритоголовый пригласил Нику следовать за ним куда-то во внутренние покои этого великолепного модернового палаццо.
— Мадам Шмидт сейчас выйдет, — произнес он и оставил Нику одну в небольшой уютной комнате с видом на море. Обитые панелями из мореного дуба стены ее были украшены дилетантскими, но вполне симпатичными акварелями. Обстановка была, как говорится, скромненькая, но со вкусом.
Девушка подошла к широкому окну и невольно залюбовалась открывающимся из него прекрасным видом. В глубине души она всю жизнь мечтала жить именно в такой уютной комнате с видом на море. Причем необязательно в особняке. Хотя бы в скромном маленьком домике! Просыпаясь, слышать могучее дыхание прибоя и гортанные крики чаек. Ежедневно любоваться красочными закатами и восходами. Поистине об этом можно было только мечтать…
— Да, здесь хорошо мечтать, — словно эхо, отозвался у нее за спиной усталый женский голос. — Или думать о бренности человеческой жизни…
Ника порывисто обернулась.
Перед нею стояла невысокая эффектная женщина в изумительном черном платье от лучшего парижского модельера. Ее короткие иссиня-черные волосы были зачесаны назад, а лицо поражало неестественной молодостью и гладкостью кожи. Женщине этой, несомненно, было около пятидесяти лет. Однако выглядела она благодаря достижениям пластической хирургии в лучшем случае на тридцать. Полуобнаженную грудь миллионерши украшало ослепительное золотое колье с бриллиантами, от которого у Ники даже потемнело в глазах. В мочках ушей поблескивали столь же ослепительные серьги. Держалась она с невозмутимым достоинством королевы.