Железный прапор
Шрифт:
– Перевяжу, конечно – ты мне, мразь, живым нужен… – медленно произнес Игорь. – Ну-ка, мордой в землю и руки за спину!!!
Бобру ничего не оставалось, как повиноваться.
А Медведь, безо всякого сожаления придавив коленом затылок, стянул за спиной остатками репшнура локти поверженного врага.
– Ногу!
И здоровая нога была привязана, притянута туда же, за спину.
– Ну вот! А теперь лечиться будем…
Он снял с себя окровавленную рубашку, майку и располосовал их ножом на ленты. Перевязочного материала требовалось много –
Потом он срубил какие-то прутья и соорудил из них «шину» – медвежий капкан штука солидная – имел место открытый перелом…
– На! Хлебни лекарства, гнида! – Игорь вложил в рот Бобра горлышко бутылки. – Не знал Святозар, кто его медовуху пить будет, не знал… Знал бы – стекла бы туда натолок или мелких гвоздей добавил, для остроты ощущений…
Остатки медовухи исчезли во рту Бобрика, выбивая своей крепостью слезы.
– Ну, и че теперь? – просипел немного отошедший от первой боли Бобер. – Как ты меня вытаскивать будешь? У нас на двоих всего-то – три здоровые ноги и одна рука, а тут до ближайшего жилья километров двести, если не больше… Дурак ты, Медведь, да и всегда им был…
– Для тебя, ублюдок, я не Медведь, – устало проговорил Игорь – сил почти не осталось. – Я для тебя, скотина, даже не «товарищ», а «гражданин прапорщик»! Ясно, мразь?! И я тебя вынесу. Сдохну, но вынесу! Чтобы на тебя, волчина, люди посмотрели…
– Сдашь братишку?
– Ты, падаль, мне не братишка! – Игорь говорил уже в каком-то полубреду. – Ты «дух»! И стал им тогда, когда Зяму убил… Я тебя вынесу и отдам Шишке и Соболю – пусть они на тебя, сволочь, посмотрят…
Игорь забылся в глубоком праведном сне человека, сделавшего свое дело… И проспал несколько часов кряду.
Разбудил его мокрый нос Гришки, тыкавшийся в его щеку.
– Что, малыш, жрать охота?
– М-мэ-э! – подтвердил его догадку Гришка.
– Ладно… Только я тебе кроме каши и дать-то ничего не смогу. Будешь солдатскую кашу лопать, а? – Он перебирал пальцами густую Гришкину шерсть. – Ты ж мужик! Солдат, не девка – не все ж тебе мамкину сиську сосать!
– М-мэ-э! – подтвердил медвежонок.
– Ну, вот и хорошо…
Организм Медведя отказывался подчиняться, но Игорь все же, совершив над собой нечеловеческое усилие, поднялся…
В носимом «хозяйстве» Бобра оказался даже котелок! Его-то и поставил на костер наш герой. А через два часа – не городская газплита все же – Гришка с упоением поглощал сладкую пшеничную кашу.
– Дай пожрать, падла! – потребовал вдруг Бобер, следя голодными глазами за медвежонком.
– Подождешь! Мне ребенка накормить надо – я ему жизнью обязан… А ты после него похаваешь, если что останется…
– Значит, я хуже этого звереныша?!
– Ты! – Медведь подскочил к своему пленнику и схватил его за заросший щетиной подбородок. – Ты даже хуже моего говна!..
Он говорил в самое лицо Бобра, обжигая его своей ненавистью:
– Я тебя, крыса саблезубая, могу завалить
– Понял, – проворочал языком Бобер.
– Вот и хорошо. – Игорь резко отбросил от себя этот колючий подбородок, словно держал в руке что-то мерзкое, типа слизняка. – Пожрешь после Гришки – ему питаться надо, у него организм растет. А тебе, в общем-то, уже и ни к чему…
Медвежонок слопал почти все, оставив совсем немного каши на дне котелка.
– На, жри! – Игорь поставил полупустой котелок перед Бобром.
– Руки развяжи…
– Ага, и ложку дать… Так пожрешь! Если сумеешь…
Он с отвращением наблюдал за тем, как Бобер, встав на колени и сунув голову в котелок, пытался есть, а самого раздирали сомнения.
«Он прав – пешком мне его не вынести. Судя по карте, до Иртыша действительно не меньше двух сотен кэмэ. А если по реке?.. Туй сильно петляет, но течет довольно быстро. Стоит попробовать – это может получиться. Только нужен плот…»
Игорь с сомнением посмотрел на толстые стволы деревьев, окружавшие поляну, и прислушался к своему измученному организму. Хотя это было излишне. Его тело настойчиво требовало к себе внимания и лечения – все, абсолютно все болело тягучей, застарелой, но при этом острой болью.
Определив свое состояние как «поганое», Медведь отвинтил от ручки Святозарового ножа колпачок и вытряхнул на ладонь шприц-тюбик с обезболивающим средством.
Он был знаком с действием этого препарата, но не знал одного – как оно подействует, если применить его так, как он задумал.
«Ладно! – решил он все же рискнуть. – Выбора все равно нет. А если начну загибаться, то Бобра завалить теперь не долго – карабин под рукой…»
И он всадил иглу прямо в живот, выдавливая содержимое шприца.
Действие лекарства было странным – весь живот Медведя словно онемел… То есть боль была, но какая-то далекая. А вот тело… Игорю показалось на миг, что оно вообще не его…
– Дела-а… – прохрипел он и с трудом поднялся, прихватив топор.
Он стал рубить небольшие, не толще руки, деревца и сносить их к реке…
Он рубил, относил и связывал их в плот прямо в воде.
Рубил, носил и вязал…
Носил и вязал…
Не ощущая течения времени. Как заведенный робот…
До тех пор, пока не услышал слова Бобра:
– Упрямый ты, прапорщик. Надеешься, что у тебя получится? Хотя… Получится, скорее всего… Если от «дизухи» и заражения крови не загнешься…
Игорь непонимающим взглядом посмотрел на своего пленника, а затем в то место, куда тот смотрел.
Это был плот. Размером три на три метра, в четыре ряда жердей, он преспокойно мог выдержать десяток человек. Медведь и не заметил, как его соорудил…