Железный Шакал
Шрифт:
Джез обоняла пот своих спутников, пропитанный страхом. Им уже не выкрутиться. Не поможет ни дерзкий план, ни капля удачи. Сейчас у них не имелось никакого выбора, и ужас у них был самый неподдельный. Единственное исключение составлял Пинн. Он смеялся над смертью, поскольку у него просто не хватало ума понять, что дело-то серьезное.
Джез встала на цыпочки, прицелилась поверх горба Бесс и выстрелила. Опять без толку. Затем она быстро пригнулась – ответный огонь не заставил себя ждать.
Бесс оказалась практически неуязвима для малокалиберных винтовок даков, но недовольно стонала, когда в нее попадали.
Но бульдозер подползал, и неровная стена уже не могла служить надежным убежищем от невидимого противника.
Джез напрягалась. Вдруг ей в ноздри ударил резкий запах, прервавший ход мыслей. Она оглянулась и обнаружила, что Пинн сел на землю. В раненой руке он держал жестянку с прозрачным густым веществом, а другой, здоровой, окунал в банку патроны. Закончив, он закрыл жестянку и неловко сунул ее в карман, а потом принялся запихивать пули в барабан револьвера.
– Пинн?
– Огненная слизь! – заорал он, перекрыв грохот стрельбы и, захлопнув барабан, для вящего эффекта с треском провернул его.
– Что?
– Невероятная огненная слизь профессора Пинна! Неужели не помнишь?
– Но зачем?
– Огненные пули! – крикнул он.
– Но для чего?
Аррис пожал плечами.
– Пригодится. – Он выпрямился и прицелился. – Гляди!
– Подожди, Пинн, не надо!
Но она опоздала. Он выстрелил. Вспыхнувшая пуля, как трассер, пронзила мрак.
– Ха-ха! – триумфально крикнул пилот. – Получилось!
Джез молча указала на его револьвер. Из барабана вырывался огонь. Пинн взвизгнул и отбросил загоревшееся оружие в сторону. Оно отлетело на уступ скалы, качнулось и повернулось стволом к своему хозяину. Спустя долю секунды порох патрона взорвался, револьвер отдачей сбросило вниз, и он исчез.
Аррис посмотрел на свою перевязанную руку. Сквозь белые бинты сочилась кровь. Уродливое лицо пилота посерело. Прошедшая навылет пуля застряла в стене у него за спиной и продолжала гореть.
– Дерьмо, – проговорил он. – В то же самое место. – И потерял сознание.
– Док! – крикнул Харкинс.
– Знаю, – буркнул Малвери, старательно паливший из дробовика. – Мне сейчас недосуг возиться с нашим гениальным придурком.
– Ты предупреждал его, чтобы он случайно не подстрелил кого-нибудь, – заявила Ашуа Фрею. – Тебе нужно заняться прорицанием.
– Сработал закон больших чисел, – ответил Фрей.
– Похоже, это все-таки была не принципляция, – добавил Малвери.
Джез снова втиснулась в щель. Шутливая перебранка товарищей не обманывала ее – обычная дешевая бравада. Она чувствовала приближение паники. Дыхательная маска начала давить – как напоминание о тех днях, когда она еще дышала, – и она сорвала ее с лица. Как спастись? Она – наполовину ман. Ну и что? Если пуля пробьет ей череп, станет мертвой по-настоящему.
Маны…
Она осознала, что слышит их.
Джез зажмурилась. Физически они здесь отсутствовали. Их завывания являлись лишь фантомным эхом где-то на самой границе сознания. Но они пребывали в явном волнении и расстройстве. Маны чувствовали ее тревогу и разделяли ее. В последнее время они не появлялись, уважая ее решение не присоединяться к ним, но сейчас не удержались. Как
Почему я не захотела стать одной из них? В чем же была причина? Она подзабыла. В их любви, в призыве их многоликого единства ощущалась грубая наивность. Они обладали умом и были людьми, но демон, обитавший в них, превращал их в первобытных существ. Наподобие животных.
Что?
Ее глаза сами собой широко раскрылись. Однажды она оказалась в похожей ситуации. Она вместе с Сило и Харкинсом защищала «Кэтти Джей», стоявшую на посадочной площадке. Тогда было двадцать пиратов Триники Дракен. В ту ночь она считала мысли врага, определила, где он находился, и застрелила его в полной темноте. Когда он вздумал перебежать на другое место.
Кроме того, она с легкостью влезала в кошачий разум Слага. А чем лучше даки-охранники? Она уже пыталась проникнуть в человеческое сознание, и у нее ничего не получилось, но с тех пор она практиковалась. Если она почувствует, где прячется неприятель, то расправится с ним.
У команды «Кэтти Джей» появился шанс.
Творившийся вокруг хаос – не помеха. Джез удавалось входить в неглубокий транс без всяких усилий, даже занимаясь обыденными делами. Конечно, теперь ей требовался более глубокий уровень. Она привыкла использовать свои способности с величайшей осторожностью, опасаясь последствий. Но времени было в обрез. Давай, Джез.
Она словно провалилась в глубокий колодец и, как падающий камень, устремилась к сердцевине своей сущности. В один миг перестала ощущать собственную кожу, сделалась бестелесной и затерялась в пустоте. Она изо всех сил старалась отыскать путь, проложенный ею инстинктивно. Увы, она очень смутно представляла, каким образом ей это удавалось.
Она чувствовала, как ее несет в неизвестность. Внезапно ее сознание переменилось, широко распахнулось, впустив внутрь окружающий мир. Сперва прозвучало несколько голосов, затем – в десять раз больше, а потом – нечленораздельный гвалт толпы. В ее голову неистово ворвались обрывки многочисленных мыслей, свалились в кучу, спутались в неразделимый клубок. Она слышала три языка и одинаково хорошо их понимала. Она ощущала стенания умирающих, будто они вырывались из ее собственной глотки. Она была людьми, обитавшими в Гагрииске, находилась в шкурах своих друзей, даков, муртиан – всех одновременно.
Этот сбивающий с ног поток был слишком силен и продолжал безжалостно нарастать. Едва она осознала, что утратила возможность управлять собой, ее охватил ужас. Она попыталась воспротивиться безумию, аду, в который ввергла себя, но уже толком не знала, кто она есть и существует ли вообще.
Она стала застреленным, убитым муртианином и торжествующим снайпером-даком. Она была перепуганным капитаном и засевшими наверху охранниками – мрачными, хищными, ожидающими того момента, когда их враги будут вынуждены покинуть укрытие. Она превратилась в рабов-муртиан, которые следили за побоищем в небесах и осмеливались думать о приходе долгожданной свободы.