Железный Сокол Гардарики

Свержин Владимир Игоревич

– …Может, на югах шо-то не склеилось? – оглядываясь по сторонам, предположил Лис, когда мы буквально уткнулись в дощатое строение с трогательным сердечком, вырезанным на двери. – Может, обидел кто?

– Ее обидишь, – поежился я. – Кто такую обидит, тот и дня не проживет.

– А вообще, чего это бабуся вдруг решила через тебя в гости звать? – неожиданно взревновал Лис.

– Ты постоянно с казаками был, – предположил я.

– Котейку могла послать, а то б…

Дверь с шумом распахнулась, и на нас глянули огромные, пылающие огнем глаза с вывороченными наружу белками.

– Это

не бабуся!!!

Глава 20

Открытое лицо, милосердие и доброта приносили мне любовь народа.

Тамерлан (Уложение Тимура)

Темень, висевшая над ставкой русской армии, казалась непроглядной. Лишь быстрые тучи, проносившиеся по небу, демонстрировали украденный грош луны сквозь редкие прорехи. Но там, где стояли мы с Лисом, света, увы, было даже больше, чем хотелось бы. Существо, глядевшее на нас из ветхой халабуды, освещало подходы к ней не хуже автомобильных фар. Неизвестный (наличие всклокоченной бороды говорило о принадлежности существа к мужскому полу) имел вид на редкость мерзкий. Выпученные глаза без ресниц, слипшиеся пегие волосья, зубы-клыки с широким «пробором», кривые ноги и руки с длинными крючковатыми пальцами… Словом, встреча не радовала. Впрочем, как еще должен был выглядеть обитатель таких апартаментов? Тяжела участь нечисти, которой ежедневно и многоразово гадят на голову.

– Это еще что за туалетный утенок?! – возмутился Лис.

– Уходим, – предложил я, но сказать это было куда легче, чем сделать. Попытка сдвинуть ноги с места не увенчалась успехом.

– Ступайте к немчине чернорясному… – гадюкой монотонно зашипел обитатель клозета.

С подобными «увещеваниями» мы с Лисом уже сталкивались.

– У лукоморья дуб зеленый, – вдохновенно начал Лис. – Златая цепь на дубе том…

– Быть иль не быть, вот в чем вопрос, – в тон другу вторил я. – Достойно ль смиряться под ударами судьбы, иль стоит оказать сопротивленье…

Прочувствованное декламирование классики, как показывала практика, было прекрасным средством от гипнотического воздействия. Клозетный не унимался, мы с Лисом тоже. За Пушкиным последовал Лермонтов, а за Шекспиром – Байрон.

– Так, значит? – насупился разочарованный владыка выгребной ямы и умолк, зыркая на каждого из нас по очереди.

– А ты как думал?! – вспылил Сергей. – Шо, блин, в сказку попал? Тоже мне доктор Чум-Шпировский нашелся. Чем нас морозить, лучше б в своем допотопном клозете water заряжал.

– А ты мне не указывай, – буркнул мерзкий злыдень, хмуро озираясь. – Щас оберну жабой или гадом ползучим, то-то заговоришь.

– Мамашу свою от бесплодия лечи! – не на шутку разъярился Лис. – А мне тут по ушам ездить не надо! Ежели б ты мог нас двоих сразу одолеть, мы б с тобой уже не разговаривали. А стоит тебе попробовать нас поодиночке взять – второй тебе вмиг в башке сквозняк устроит. Пистоли видишь? В одном стволе – серебряная пуля, в другом – пуговица медная.

– Верно говорит, – подтвердил я слова друга.

Когда Сергей начинал вести переговоры с нечистью, мое вмешательство обычно не требовалось.

– Врете,

поди, – с сомнением в голосе огрызнулся сортирный.

– А ты проверь! – подзадорил его мой напарник.

Как мне показалось, проверять убойную силу пистолетного заряда мерзкой твари не хотелось.

– Ладно, жуть толчковая. Покочевряжился и хватит! – продолжал напирать Лис. – Какого хрена звал-то? Шо те надо?

– Вещица тут одна есть, – убирая из голоса шипение, медленно проговорил обитатель гальюна. – Здесь она ничейная, лиходейством добытая, у немчины в шатре под кошмою лежит, в плащ завернута. Коли принесете ее мне, так я вас озолочу.

– Ну-у, ты-то золотарь известный! – не унимался Лис. – А только нам ни твоего, ни иного чьего добра не надо. Тебе нужно – сам и иди.

– Кабы я мог… – Клоачник махнул когтистой лапой. – А давайте так. Есть у меня картишки. Перекинемся. Ежели выиграете – отпущу подобру-поздорову, а проиграете – так вы мне ту вещицу сюда и доставите. Коли согласны, то давайте, а если нет, то к рассвету ваши ноги отнимутся и руки отсохнут.

– Во что играем? – нахмурился Лис.

– Есть такая заморская игра – Черный Яшка.

– Блэк Джек, – автоматически перевел я.

– Очко, по-нашему. А я все думал, откуда ж такое название! Вот оно, где собака порылась. Лады, очковытиратель, играем, – произнес Сергей, и я тут же почувствовал, как в руках снова начала пульсировать кровь.

– Только, чур, я сдаю.

– Ты тут не чуркай, – оскалился злобный нелюдь. – На вот, сдавай.

Если бы меня спросили, что сейчас произойдет, я мог бы предсказать дальнейшее развитие событий не хуже дельфийского оракула. Карты в руках у моего друга вытянулись длинной змеей, потом снова сложились в ровную колоду, та распалась на две половины, которые вновь срослись воедино. В институте с Сергеем обычно садились играть, либо надеясь заметить, когда он передергивает, либо полагая таким способом дать ему безвозвратный кредит. Одалживаться даже в самых безденежных ситуациях Лис не любил.

– Срезай. – Сергей протянул сопернику колоду, тот подцепил с десяток карт ногтем и сдвинул в сторону.

Колода в последний раз смешалась, и мой друг начал раздавать.

– Еще, – скомандовал отхожий местник, а затем вновь: – Еще. Хватит. Себе.

– Три карты! Три карты! – трагически взвыл мой напарник, отмеривая вышеуказанное число раскрашенных листов.

– Все путем, кэптэн. У него там шушвали на восемнадцать, – прости за каламбур, очков. Ну шо, вскрываемся? Тройка, семерка, ту… – Лис поперхнулся и поднес к глазам карту, не веря увиденному.

Хищного вида брюнетка в короне плотоядно усмехалась, глядя на него.

– У меня двадцать одно, – злорадно объявил нужничий. – Гляди-ка.

Сергей оторвал взгляд от пиковой красотки, но рассмотреть карт противника не успел. Какой-то сбрендивший петух, должно быть, увидевший во сне то, что мы сейчас видели наяву, заорал благим матом на своем петушином языке нечто такое, после чего все имевшиеся в округе куры снесли по красному от стыда яйцу. Дверь халабуды с грохотом захлопнулась, карты вылетели из растаявшей руки, и полночный ужас исчез, как не бывало.