Железо и кровь. Франко-германская война

Власов Николай

На востоке Франции, поблизости от швейцарской границы, во второй половине осени шла своя «малая война». Подчиненные генералу Вердеру подразделения XIV корпуса осаждали Бельфор и одновременно прикрывали с юга коммуникации немецких войск в Эльзасе. В конце ноября основная масса сил Вердера была сосредоточена в районе Дижона. К западу от них начал действовать VII корпус, однако силы немцев в обширном районе бассейна Соны по-прежнему были невелики. Это не являлось большой проблемой, пока им противостояли национальные гвардейцы и добровольцы Гарибальди. Однако возможность выдержать натиск более серьезного противника была под вопросом.

Со второй половины декабря противостоящие Вердеру силы начали стремительно увеличиваться. 18 декабря немцы выиграли сражение при Нюи, однако вскоре удержание Дижона оказалось под вопросом. Большой проблемой оставалась находившаяся в тылу

крепость Лангр с ее сильным гарнизоном, представлявшим собой постоянную угрозу германским коммуникациям. 21 декабря Вердер отправил в Версаль просьбу о подкреплениях; неделю спустя он вынужден был эвакуировать Дижон. Главное командование, однако, оценивало ситуацию на востоке Франции оптимистично, считая, что силы противника здесь невелики. Мольтке предполагал, что группировка Бурбаки будет наступать на Париж вместе с армией Шанзи. В данном случае он серьезно ошибался.

Французский план заключался в том, чтобы перебросить Восточную армию в долину Соны, присоединив к ней вновь сформированный 24-й корпус и еще несколько более мелких подразделений. Благодаря этому в распоряжении Бурбаки должно было оказаться 110 тысяч солдат — сила, намного превосходившая все, что имелось у Вердера. Этот ударный кулак должен был двинуться на север, снять осаду Бельфора, а затем выйти на главные немецкие коммуникации, тем самым создав германской армии огромные трудности. 19 декабря приказ о начале операции был отдан. Сам по себе план был хорош; проблема заключалась, как и везде, в ограниченных возможностях наспех сколоченных французских корпусов и дивизий. Однако об этом в Бордо старались не задумываться.

Не задумывались там и о тщательном планировании железнодорожных перевозок. В результате переброска Восточной армии превратилась в настоящий кошмар. Сотрудничество между армейскими структурами и администрацией частных железнодорожных линий оставляло желать много лучшего. Повсеместно ощущалась нехватка вагонов, и сплошь и рядом между разными военными инстанциями вспыхивали конфликты за этот дефицитный ресурс. Движение осуществлялось с большими задержками, погрузка и выгрузка эшелонов сталкивалась со значительными трудностями. Достаточно типична история переброски 38-го линейного полка. Из Буржа полк был отправлен 22 декабря тремя эшелонами, отправившимися, соответственно, в 8, 10 и 12 часов. В Шалон-сюр-Сон, находившийся на расстоянии 250 километров, первый эшелон прибыл утром 23 декабря, третий — вечером 24 декабря. Второй по пути сошел с рельс [1116] . Часто солдатам приходилось сутками ждать погрузки рядом со станцией, а потом находиться в вагонах, не получая никакого продовольствия. Разумеется, это не способствовало укреплению и без того невысокого боевого духа. Дисциплина находилась на низком уровне, дезертирство приняло большие масштабы. В 42-м маршевом полку к началу переброски 19 декабря насчитывалось 2585 солдат, а десятью днями позже — всего 1925 [1117] .

1116

Heeresbewegungen im Kriege 1870–1871. S. 89.

1117

Ibid. S. 93.

Лишь к Новому году переброска была завершена, и Восточная армия была сконцентрирована в районе Безансона. Серьезной проблемой стала нехватка обозов; их приходилось создавать в кратчайшие сроки на месте из того, что имелось под рукой. Собранные в результате повозки не отличались надежностью и грузоподъемностью, а их возничие нередко предпочитали дезертировать. Тем не менее, в первых числах января четыре корпуса Восточной армии все-таки начали наступление. Бурбаки планировал встретить противника 6 января в районе Везуля и дать ему решающее сражение.

К этому моменту Вердер уже получил достаточно информации для того, чтобы понять, что французы затевают масштабную операцию на его участке. В Версале, однако, намерения Бурбаки казались неясными: считалось вполне возможным, что он двинется в направлении Орлеана или Парижа. Операцию против Эльзаса считали маловероятной, поскольку она оценивалась как откровенно безнадежное мероприятие [1118] . Собственно, и у самого французского командующего были определенные колебания: двинуться ему на северо-запад, в направлении Парижа, на север, в Лотарингию, или на северо-восток — к осажденному

немцами Бельфору [1119] . Как писал Д. Шоуолтер, итоговое решение было продиктовано «скорее эмоциями, чем стратегией» [1120] .

1118

Bronsart von Schellendorf P. Op. cit. S. 243.

1119

The Franco-German War. P. 507.

1120

Showalter D. The wars of German unification. Р. 320.

Поэтому Мольтке до поры до времени откладывал сосредоточение сил, хотя и перебросил Вердеру небольшие подкрепления из Лотарингии. Только 5 января шеф Большого генерального штаба убедился в том, что Бурбаки собирается наступать на север. После этого был отдан приказ об отправке на восточный театр военных действий II корпуса. Вместе с VII корпусом он должен был образовать Южную армию под командованием Мантойфеля [1121] . По некоторым данным, на эту должность претендовал Роон, однако ему было не слишком вежливо указано на то, что его место — вообще в Берлине, а не на театре военных действий [1122] . От командира XIV корпуса Мольтке потребовал ни при каких условиях не пропускать французов к Бельфору.

1121

Moltkes Militarische Werke… S. 508.

1122

Fransecky E. v. Op. cit. S. 550.

Тем временем армия Бурбаки медленно ползла по обледеневшим дорогам. С наступлением нового года на восточном театре военных действий наступили сильные холода, сопровождавшиеся снегопадами. Франзецки назвал январскую кампанию «настоящим русским походом» [1123] . Низкий темп не позволил французам отсечь XIV корпус от Бельфора. Вердер смог прямо перед фронтом противника совершить марш в восточном направлении и сосредоточить свои войска к юго-западу от осажденной крепости.

1123

Ibid. S. 554.

Медлительность Бурбаки можно легко объяснить, учитывая состояние его армии. Система снабжения французов, как это уже бывало не раз, с самого начала находилась в состоянии коллапса. Один из очевидцев описал все тяготы перехода Восточной армии от Безансона к Бельфору: «Столпотворение таково, что мы продвигаемся со скоростью километр в час <…> путь ужасно скользкий. Артиллерия не может продвинуться. Каждую сотню шагов падает, с тем чтобы больше не подняться, чья-нибудь лошадь. <…> Я никогда не видел такой давки. Три ряда повозок, один из которых тянется от самого Безансона и один ряд пехотинцев, бредущих по обочине дороги или по полям» [1124] . В полках отчаянно не хватало профессиональных офицеров. Сам командующий достаточно пессимистично оценивал свои шансы на успех.

1124

La republique au defi de la guerre… P. 126–127.

Тем не менее, итоги первого сражения выглядели многообещающими: 9 января у Вильрсекселя 20-й корпус настиг арьергард сил Вердера, отходивших в направлении Бельфора. Немцы смогли отразить все атаки французов и отступить в полном порядке под покровом ночи; однако поле боя осталось за солдатами Бурбаки. Вердер, со своей стороны, мог праздновать стратегический успех — французам не удалось отрезать его от Бельфора.

Бурбаки не организовал быстрое преследование противника; его дивизии продвигались вперед крайне медленно, а главной целью командующего было отразить возможную атаку немцев. 11 января он приказал возобновить наступление в направлении Бельфора 13 января; в качестве причины остановки были названы проблемы со снабжением.